Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слава богу! Спаси меня, пожалуйста! – отчаянно крикнули сзади. Обернувшись на голос, я углядела мальчишку, который, цепляясь за траву, был уже по пояс в топи.
Мои глаза округлились от ужаса. Я быстро посмотрела на ноги. Зеленоватая жижа обступила кожаные плетеные сандалии. Ни к чему хорошему это явно не приведет. Я глухо ойкнула и, запаниковав, ринулась в противоположную сторону. Тут же земля ушла из-под ног. Я сама провалилась в топь выше колен и, взвизгнув, замахала руками в разные стороны, пытаясь удержать равновесие.
– Мамочки! Ма-амочки-и! Ма-ма! – тут же запричитала я, перепугавшись.
Мальчишка лишь обессиленно поднял на меня воспаленные глаза. Наверняка не о такой подмоге он молил. Я уже представила себе, как мы оба погибнем, и последнее, что я увижу перед смертью, – как вонючее болото затянет еще и ребенка. Но меня больше не тянуло вниз, хотя от страха казалось, что вот-вот я провалюсь дальше, по самое горло. Утону, как в высоком сугробе. Неприятное чувство, когда совершенно не на что опереться…
За спиной неприятно чавкнуло несколько раз, и не успела я оглянуться, как Богдан схватил меня под мышки и вытянул на землю.
Крепкая опора под ногами привела меня в неописуемый восторг. Непередаваемое чувство облегчения! От волнения я закрыла глаза, обмякла всем телом и как кукла повисла в чужих руках.
– Майя, все в порядке? – раздался над ухом встревоженный голос Богдана.
– Да, да, – тут же отозвалась я, открыв глаза. Сейчас было нечто намного более важное, чем мое предобморочное состояние. Нужно было спасать мальчишку! Богдан уже осторожно опустил меня на траву и двинулся в сторону болота. От кислого запаха водорослей закружилась голова. Над головой громко зудели комары.
Мальчишка увяз по пояс в самом начале болота. Далеко зайти не успел. Видимо, сорвался с поросшей мхом кочки и угодил в болотное окно.
– Вас Борька послал? – ослабевшим голосом спросил парнишка. На вид ему было не больше двенадцати. – Борька обещал на помощь позвать. Грибы ведь пошли. Я один белый нашел…
Богдан, осторожно перепрыгнув несколько кочек, остановился на той самой, с которой угодил в болото мальчик, и теперь не двигался с места. Продолжал стоять, широко расставив ноги, и хмуро сверху вниз смотреть на подростка, который, кажется, уже начинал бредить.
– А Борька вешенки собрал… Он сказал мне не разговаривать, чтобы силы не терять. А я…
Крупные слезы потекли по его щекам. Я, не выдержав, тоже громко всхлипнула и отвела взгляд. Уставилась на забрызганный подол своего платья. Промокшие ноги начали подмерзать. Или это от жуткого волнения меня пробирала мелкая дрожь? А если ребенок утонет сейчас прямо на наших глазах? Я закрыла лицо ладонями, боясь увидеть самое ужасное, что только могла себе когда-либо представить.
– Вот и молчи, – наконец сказал Богдан. – Борька прав, силы беречь надо. И не шевелись. Прошу тебя. Пока не шевелись.
Я убрала руки от лица и уставилась на Волкова. Некоторое время он вертел головой в поисках подходящей палки, которую можно было бы протянуть мальчишке, но ничего подходящего поблизости не было. Я тут же вскочила на ноги и стала метаться у ближайших кустов и старых погибших деревьев. Потянула на себя сухой внушительный сук поваленной березы и, едва не отлетев на землю, все-таки смогла с глухим треском отломать его. Комары противно пищали над ухом, садились на лицо, но я только нервно отмахивалась от них. Нельзя было терять ни секунды. По пути к болоту сильно расцарапала ногу, но боль быстро притупилась. Богдан к тому времени уже стянул с себя серую толстовку и, стараясь удержать равновесие, протянул один рукав мальчишке.
– Пожалуйста, только не потеряй сознание, – с отчаянием в голосе тихо попросил он у подростка. Я к тому времени уже подбежала к топи с длинным суком наперевес.
– Богдан, вот… – начала я.
– Майя, стой на месте! – не оборачиваясь, выкрикнул Богдан. – А ты держи. Ну? Эй! Как тебя зовут?
– Миша.
– Миша, ну же?..
Мальчишка будто игнорировал Богдана. Только крепче уцепился в болотную траву, да так, что костяшки побелели. Видимо, в страхе, что, если отпустит, его в ту же секунду засосет трясина.
– Ну же!
Богдан гаркнул так громко, что я от неожиданности подпрыгнула на месте. Мальчишка все-таки выпустил из рук траву и ухватился за рукав.
– Толстовка выдержит? Ты сможешь? – паниковала я «на берегу».
– Ми… хайлова! По-жалуйста! Помолчи! – прокряхтел Богдан. Тогда я заткнулась и впилась взглядом в спину Волкова. От напряжения так крепко сжимала палку в руках, что в какой-то момент перепугалась, что смогу ее сломать. В голове звенело от волнения и гула надоедливых комаров. Богдан что есть мочи тянул на себя мальчишку. Я боялась, что в любую секунду Волков оступится и тоже провалится в топь, причем сразу по горло. Двоих мне не вытянуть. Тем более Богдана. Не в силах наблюдать за происходящим, я все-таки снова зажмурилась, а когда открыла влажные от слез глаза, увидела, что Волкову удалось вытянуть мальчишку. Тот судорожно обхватил Богдана за шею. Спасенный был совсем щуплым. Грязь стекала с его одежды. Кочка за кочкой, еще немного, и оба будут на берегу. На последнем отрезке Богдан, тяжело дыша и подтягивая на себе обессилевшего мальчишку, все-таки оступился и провалился по пояс в том же месте, откуда несколько минут назад не могла выбраться я…
Тогда и пригодился мой сухой отломанный сук.
– Держи! – крикнула я, с готовностью протягивая конец палки.
Наверняка Богдан смог бы выбраться и без моей помощи, если б не обессилевший мальчишка, который тянул Волкова вниз. Мне на всю жизнь запомнится испуганное лицо Миши, который, не мигая, смотрел на меня воспаленными красными глазами. В ту секунду от меня зависела его жизнь.
– Тяни! – прокричал Богдан.
Я потянула со всей силы, но, как мне показалось, не придвинула их к суше ни на миллиметр. Испачканные в грязи сандалии скользили по мокрой траве.
– Давай, Майя, соберись! – приказала я сама себе, сдунув с лица темную прядь волос. Если они оба утонут на моих глазах, я просто с ума сойду. Или нырну следом. Мамочки, как страшно!
Одной рукой Богдан схватился за палку, а второй придерживал обмякшего в руках мальчишку. Не дай бог, паренек потерял сознание… Сандалии снова заскользили, и я, не удержавшись, шлепнулась задницей на землю, ударившись копчиком. Но в тот момент совсем не почувствовала боли, только снова что есть мочи потянула палку. При этом так развопилась и разрыдалась, что наверняка перепугала своей истерикой всех лесных жителей. По крайней мере, откуда-то сбоку вспорхнула крупная птица и, громко шелестя крыльями, тенью промелькнула над моей головой. Понятия не имею, кто это был, но окажись в этом лесу Витька, он бы обязательно сумничал. Сказал бы мне: «Эх ты, Майка! Это ж тетерев, семейства фазановых…»
И снова в критический момент я думала о чем-то постороннем. Потому что о самом страшном думать не хотелось. И как это странно в такие секунды вспоминать о том, кто в повседневной жизни тебя выводит из себя. Все-таки я уже успела соскучиться по своей семье… Мысль о доме придала мне сил. Нельзя, чтобы все закончилось плохо. Я снова вскочила на ноги и принялась тянуть сук на себя.