– А что, если…– Его голос изменился, стал хриплым и ласкающим.

– Мы начнем сначала, скажем завтра. Я принесу цветы, приглашу на свидание, и мы пойдем на каток. Провожая домой, я поцелую тебя у порога. Вот так. – Он поцеловал меня. – Несколько вечеров мы будем только целоваться, скажем три, но с каждым разом все настойчивее, глубже…-Рэй показал, как. – На третий раз…

– На четвертый, на третий только поцелуи.

– Точно, на четвертый…Я буду нахальнее и вытащу твою грудь из выреза кофточки. Ты же приходишь на свидания с вырезом? Нет? Негодяйка. Тогда мне придется задрать твой глухой колючий свитер…и добраться до этих малышек. – Он спустился к моей груди. – Одну я сразу начну целовать… – Рэй обхватил губами сосок и стал гладить языком. Я выдохнула. – …но, чтобы вторая не обижалась, я буду ласкать ее рукой. Вот так. – На какое-то время он замолчал, полностью сосредоточившись на моей груди. Со мной же происходило что-то необычное. Дыхание участилось, мысли разбегались, внизу живота разгорался жар, влагалище стало мокрым – я знала, что так бывает, но одно дело знать!

Рэй стал гладить мой живот, не спеша опуская руку ниже. – Через неделю ты будешь плавиться от моих ласк и хотеть больше, глубже, сильнее…Когда я положу руку сюда – он накрыл мой лобок ладонью, большим пальцем скользнул внутрь, – ты будешь горячая, мокрая, готовая. И запомни, в сексе вопрос готова ли ты означает только это, а никак не то, что ты подумала. – Рэй медленно двигал пальцем внутри меня, мне было жарко, на теле выступил пот, накатывали странные желания: хотелось выгнуться навстречу его руке, раздвинуть ноги шире.

Рэй наклонился к моему уху, легонько потянул за мочку, негромко проговорил:

– Я не шучу. Мы можем сделать все, как я рассказал.

Я помотала головой:

– Сейчас.

– Это не будет так же хорошо, как могло бы быть попозже. Но и не так больно, как сразу. Я не буду торопиться, но и не прекращу.

– Хорошо.

Он снова вошел в меня, но было и правда легче. Он заполнял меня до краев, казалось, я чувствую его присутствие всем телом, даже кончиками пальцев. Изнутри тянуло, он двигался медленно и размеренно, подавляя меня чужеродной тяжестью. Хотелось принять боль и раствориться в ней, отдаться его силе и воле, чтобы стало хорошо. Как война, мелькнула мысль. Извечная борьба мужчин и женщин. Я сдаюсь, подумала я, закрыла глаза и расслабилась.

♡♡♡

Оставшееся время до Нового года прошло в странном молчаливом перемирии. Мы не возвращались больше к разговору той ночи и общались так, как будто не было ни ссоры, ни примирения. Дни Тьяго проводил со мной, а ночи с какой-то местной девушкой. Он был вежлив и делал все, чтобы мы не пересекались, но один раз я мельком видела ее, выходящую из его спальни. Она была изумительно красивой. Кажется, ее звали Лек.

Я стала снова плохо спать. Лежа ночами без сна, я перебирала события своей жизни, как бусины ожерелья – верные и неверные решения, потери и встречи, печали и радости. Так легко всегда в фильмах и книгах: когда перед героиней выбор из двоих мужчин, она просто выбирает, к кому по-настоящему лежит сердце, но почему-то никогда никто не пишет о том, что сердце – это не плюшевая подушечка, которую можно вручить, как приз самому достойному, а сложный и запутанный лабиринт с потайными ходами и секретными дверками, и в его коридорах могут бродить и прятаться множество людей, и все они тебе будут дороги. Когда Рэй был рядом, мне нужен был только Рэй. Но наши дороги стали вдруг расходиться и это длилось не один день. Сойдемся ли мы снова, что я чувствую к нему? Что осталось от нашей любви, что причиняет мне боль? Всего лишь эхо или что-то настоящее прячется в укромном уголке и ждет подходящего момента?

А с другой стороны – Сантьяго. Он был рядом, утешал меня, смешил меня, и, несомненно, сумел пробраться в мое сердце – и с каждым днем занимал в нем все больше и больше места. Можно ли два раза любить одинаково сильно? Можно ли одновременно любить двоих? И тогда я поняла, что только один человек сможет мне помочь найти ответ на этот вопрос и я должна спросить его.

Я специально звонила утром. В это время она всегда одна в своем мятном кабинете, пьет кофе чашку за чашкой и пишет. Я никогда не читала ее книги – мне всегда страшно, что в них написано про меня то, чего я сама еще не знаю.

Она сняла трубку сразу.

– Здравствуй, любимая. Все хорошо?

Я не стала тянуть кота за хвост.

– Мам. Я хочу спросить. Кое-что личное. Можно?

– Конечно, милая. Все что угодно.

– Ма, я знаю, что ты любила папу и когда он умер, твое сердце разбилось. Тогда скажи мне… скажи, как у тебя получилось полюбить Хавьера? Я же знаю, что ты любишь его по-настоящему, как ты сумела это? Я… Мне нужно это знать сейчас.

– Это не произошло за один день. Но однажды я поняла, что я буду любить Лукаса всегда, но он не вернется. И я разрешила себе жить дальше – и тогда оказалось, что сердце может вместить в себя не только одну настоящую любовь, а иногда даже две.

И было еще одно, что я должна была спросить. То, что причинит нам обеим боль, как бы она не ответила.

– А если бы… если бы папа вернулся? Мама, что бы ты сделала, кого бы выбрала?

Она долго молчала, и я знала, что она плачет, потому что по моему лицу тоже текли слезы, но когда она заговорила, ее голос был спокоен.

– Я не знаю, Ри. Иногда нужно просто делать то, что кажется правильным сейчас, и надеяться, что когда придет время выбора, ты не ошибешься.

После этого разговора мне стало легче, словно я получила индульгенцию на будущие грехи. Через два дня был Новый год, и я решила, что это отличный повод начать новую жизнь, повзрослеть и заодно переспать наконец-таки с Сантьяго.

Как обычно, у судьбы были свои планы.

И планы эти начали осуществляться следующим же утром.

Я проснулась оттого, что в дверь громко стучали. К нам никто никогда не приходил, и уже сам факт, что кто-то стоит на пороге, вызывал легкий испуг. А вдруг это Рэй, я сейчас открою, и он схватит меня своими огромными ручищами и утащит в закат, – и я сама изумилась тому, насколько подскочил мой пульс при само́й только безумной мысли об этом. – Хотя сейчас рассвет, Мариза, поправила я себя. И, скорее всего, там какая-нибудь не совсем бывшая девушка Сантьяго готовится выцарапать тебе глаза. А вот и он сам, подтянулся из спальни, заспанный и лохматый, в одних шортах, а за ним его прекрасная Убон. Или это Кеута?

– Я открою, – кивнула я ему, – с добрым утром. И открыла.

Я жила в Таиланде уже два месяца и ежедневно вставала с рассветом, но именно в единственное утро, когда я проспала до одиннадцати, мои родители решили нагрянуть с неожиданным визитом.

– Мама? Хавьер?

Паника накрывала меня не хуже цунами. Они. Здесь. А это даже не мой дом! И я в одних трусах и майке. Сантьяго уже стоял за моей спиной. Заспанный. Лохматый. В одних шортах. Мамочки.