Элор не просто не пришёл — он не делал даже намёка на что-то подобное, почти не смотрел на меня, сам отправил отсыпаться, так с какой стати я жду его появления?

Тренировка! Вот что поможет вымотать тело до такой степени, что оно расслабится, и я смогу уснуть. Справлялась же я раньше без Элора, и теперь справлюсь. Правда, это дольше, но и пользы больше.

Но прежде я осторожно сворачиваю покрывало — его надо положить отдельно. Припрятать в моих апартаментах, например. Или отыскать место понадёжнее?

Оглядываю витрины Элора. А если моё сокровище спрятать в них? Полости там имеются, тесноватые, но защита хорошая.

Подумав ещё немного, я принимаюсь за расковыривание витрины, и вскоре моя мохнатая прелесть исчезает под бархатной подложкой с закреплёнными в ложбинках перьями.

Теперь можно и потренироваться.

И снова невольно задумываюсь об альтернативном варианте. Он… приятнее. Расслабленность после него совсем иная, и… Страх холодком пробегает по телу: а что, если Элор больше не будет делать ничего подобного? Что, если время в пыточной и моя последующая работа отвратили его от меня навсегда?

Как-то невыносимо остро ощущается в этот момент нагота моего тела. И слабость. Всё это так неправильно!

Тряхнув головой, отправляюсь в гардеробную, но вместо свободного тренировочного костюма снимаю с вешалки платье — серое с голубым. Накидываю его на себя через голову, и шёлковый подол с шелестом пройдясь по телу, окутывает ноги.

Стараясь ни о чём не думать, я телекинезом затягиваю шнуровку в нижней части спины.

Просто не хочу думать и анализировать.

Золотое пламя с тревожным рёвом окутывает меня и неохотно выпускает из своих объятий.

В кабинете теперь властвует свет магических сфер. Сидящий за столом Элор практически сразу опускает взгляд на документы:

— У тебя появились новые идеи? — голос Элора едва заметно напряжён. Я ощущала это и при обсуждении наших планов до этого, и теперь тоже.

Он отдаляется.

Это очевидно.

Это… неизбежно?

Помедлив немного, приближаюсь к столу Элора. Скольжу пальцами по краю столешницы, почти касаясь рукавом частокола из перьев. Но Элор так и не поднимает головы, изучает отчёт, едва уловимо хмурясь…

Задержав дыхание, я наклоняюсь и забираю все лежащие перед ним документы и телекинезом отправляю на своё рабочее место. Элор смотрит прямо перед собой.

Молчит.

Телекинезом чуть отодвигаю кресло вместе с Элором, чтобы втиснуться между ним и краем стола, усесться на этот стол. Упираюсь босыми ногами в изогнутые резные ножки, и Элор оказывается между моими коленями.

Он смотрит на вырез моего декольте, а я, не выдержав, вдыхаю: пахнет корицей. И раскалённым металлом.

Подхватив подол, тяну его вверх. Скольжение шёлка по коже напоминает прикосновения Элора, и это мгновенно пробуждает желание. Но Элор не шевелится. Кружевная кромка пересекает колени, и я отпускаю подол, наклоняюсь вперёд.

Лицо Элора неподвижно, словно маска. Он будто не дышит. Или не дышит, чтобы не ощутить аромат моего желания и сохранить трезвость мрачных мыслей.

Подушечками пальцев скользнув по его напряжённым скулам, запускаю пальцы в шёлк огненных волос. Наклоняюсь. Знаю, что Элор сейчас ощущает на лбу моё дыхание. Наклоняюсь ещё ниже и прижимаюсь губами к морщинке между бровей. Целую изогнутую бровь. Спускаюсь на прикрытый глаз с трепещущими ресницами и тоже целую. И другой глаз. И нос. Скулы. С каждым моим поцелуем кожа Элора теплеет. В нём ещё чувствуется скованность, но усилившийся терпко-сладкий запах подсказывает: я на верном пути.

Так и не открывая глаз, Элор поднимает лицо ко мне, и я покрываю его поцелуями, перебираю мягкие пряди волос, целую и целую — глаза, брови, нос, скулы, подбородок. А когда порозовевшие губы Элора приоткрываются:

— Ри, скоро сюда…

Я прижимаюсь к ним, проскальзываю языком между острых зубов.

Мгновение кажется, Элор не ответит, но его губы смягчаются, и он позволяет вовлечь себя в поцелуй. Веду по-прежнему я. Ощупью нахожу его руки — он сжимает подлокотники кресла. Палец за пальцем отцепляю его от этой опоры и перетаскиваю ладони на мои колени. Внутри всё вздрагивает от этого касания, на спине волной проступает чешуя.

Правую ладонь тяну дальше, скольжу ею по внутренней стороне бедра, и зарождающаяся в животе дрожь прорывается, выплёскивается дрожью моих пальцев и ног. Я почти задыхаюсь, удерживая Элора в плену поцелуя, направляя его руку. Подёргивающиеся пальцы упираются мне между ног, и я не выдерживаю — с судорожным вдохом склоняюсь к плечу Элора, а выдохнув, прихватываю зубами кожу его шеи, втягиваю носом пропитанный корицей воздух, и на выдохе позволяю голосу мягко вибрировать:

— Ур-р-р…

Элор шумно вдыхает.

Тяжело дыша, я жду, когда мой запах сделает своё дело. Пальцы Элора, наконец, оживают, продвигаются дальше. Зажмурившись, невольно улыбаюсь и старательно отгоняю мысли о том, что думает Элор, ощущая мою манящую влажность.

Лизнув его шею, прикусываю ухо и снова урчу. Элора пробивает дрожь, а я подбираю подол выше и чуть отстраняюсь, тяну Элора к себе. Его глаза кажутся чёрными, щёки и губы раскраснелись, огненно-рыжие волосы встрёпаны моими руками, и в таком виде он чудо как хорош! А уж когда его губы касаются внутренней стороны бедра, я опять не могу сдержать дрожь возбуждения.

Элор, отведя пытливо-зачарованный взгляд от моего лица, поцелуями продвигается дальше. И сейчас, когда он не смотрит, я плавным движением телекинеза отправляю все его перья на свой стол.

Горячие пальцы одним толчком проникают внутрь, и судорога пробегает по ногам. Пальцы Элора буквально утопают, влага стекает по ним, блестит на коже. Я откидываюсь на спину, тихо цокает о поверхность чешуя, и последовавшее за этим прикосновение языка выгибает меня дугой на прохладной столешнице.

Дыхание сбивается сразу и бесповоротно. Тяжело, шумно дыша, я подаюсь навстречу этим пальцам и языку, задыхаюсь и изнываю от пронзающего тело напряжения, я почти не контролирую судорожные толчки бёдер, захлёбываюсь ощущениями. Предчувствие удовольствия разливается мощными приливами, одуряя, оглушая, почти ослепляя. Того гляди из груди вырвется стон, но я стискиваю зубы. Меня опять выгибает, и крылья резко выпрастываются в стороны, хотя я ещё балансирую на грани этого невыносимого звенящего напряжения и разрядки.

Запрокинутая голова елозит по столешнице от моих лихорадочных движений. Всё вокруг подёрнуто туманной дымкой, но я различаю открывшуюся дверь, фигуру, пятно лица, удивлённо вскинутые тёмные брови… Это же Арендар! Он несколько мгновений ошарашенно созерцает открывшуюся ему сцену и закрывает дверь.

А через мгновение меня перетряхивает, крылья мечутся, бьются об стол. Острое удовольствие и нестерпимое желание в голос разрыдаться туманят разум, и я с трудом улавливаю движение Элора: он отодвигается. Ещё мгновение, и мышцы не выдержат — выпустят рвущиеся из груди рыдания. С трудом оттолкнувшись крыльями от стола, ухватываю рыжие пряди и тяну к себе. Сквозь мутную пелену навернувшихся слёз вижу только тёмную бездну глаз и этот огненный ореол, словно чужой слышу свой голос: