Тот сразу понял, к чему я клоню:

– Да ты что?! Не может быть! В этом нет никакого смысла! Вряд ли Миллинг имеет отношение к такому заурядному ограблению. Тот, кому принадлежит половина Запада, точно не станет заниматься подобными мелочами.

– Да, он и без того богат, – согласился я. – Но возможно, есть другая причина, о которой мы не знаем. Нужно выяснить, его ли это почерк на листочке.

Мы отнесли подносы и поспешно удалились в свою комнату. Но я обнаружил, что, когда Миллинг ещё был моим наставником, он присылал мне только электронные письма или эсэмэс. У меня не было от него ни одной записки. Чёрт! Сравнить почерк не с чем.

Я ещё раз попытался дозвониться до Лиссы Кристалл на мобильный. В этот раз хотя бы сработал автоответчик: «Пожалуйста, перезвоните мне, это важно!» Я наговорил сообщение и надеялся, что она скоро выйдет на связь. Ради Холли… и потому, что мисс Кристалл раньше дружила с Эндрю Миллингом. Возможно, у неё найдётся рукописная записка от него. Или она узнает его почерк.

Лу снова что-то писала на грифельной доске – она полностью погрузилась в это занятие. Я с любопытством прочёл написанное:

Это определённо относилось и к оборотням. Иногда у меня возникало чувство, что и Лу я знаю только наполовину.

А ещё меньше я знаю Эндрю Миллинга, моего врага.

Этой ночью я решил в обличье пумы навестить Миро и Холли, чтобы посмотреть, как они ладят, и рассказать о новом парфюме мистера Крампа – с ароматом скунса. Волчонок приветственно завилял хвостом, но Холли нигде не было видно.

– Миро! Где моя подруга-белка? Надеюсь, ты на неё не напал?

Волкам нельзя доверять, как я мог об этом забыть!.. Никогда себе не прощу, если с моей лучшей подругой что-то случилось!

– Я её даже не облизал ни разочка, честное слово! – уверил меня Миро – и выглядел при этом немного смущённым. – Она ушла. Вчера поздно вечером она тоже куда-то ускакала и вернулась только ночью. Может, хотела спокойно повыть со своей стаей.

Я вынужден был его разочаровать.

– У красных белок не бывает стаи, и они скорее согласятся выкрасить свой мех в фиолетовый цвет, чем выть с кем-нибудь, – объяснил я и проверил, на месте ли пакет с человеческими вещами. Всё было здесь. Значит, она не решила вдруг отправиться в город погулять или что-нибудь в этом роде. Я растерянно улёгся на землю. Где же может быть Холли? Ведь у неё здесь есть всё, что нужно.

– Она что-нибудь сказала тебе перед уходом? – спросил я Миро, который явно расстроился, что ничем не может мне помочь.

Волчонок часто дышал, высунув язык от восторга:

– Да! Сказала! Сказала, что все усы мне подёргает, если увяжусь за ней!

Я весело заурчал. Поскольку все усы у Миро пока ещё были на месте, он, судя по всему, не пытался совершить ничего подобного.

– А твои родители? Слышал о них что-нибудь?

Волчонок грустно посмотрел на меня, опустив хвост:

– Нет. Надеюсь, с ними ничего не случилось.

Я отвернулся, потому что не мог вынести его взгляда. Когда-нибудь мне придётся сказать ему правду – что на самом деле произошло и почему они не вернутся. Но может, Лисса Кристалл предпочитает сама сообщать такие вещи новым оборотням – у неё это наверняка получается лучше, чем у меня.

– Ты небось проголодался? – отвлёк я Миро. – Пойдём поохотимся вместе, я покажу тебе, как поймать кролика. – Я постарался не думать о Нимбле.

– А я и так знаю! – Миро гордо засеменил впереди меня.

Во время нашей охоты волчонок умудрился упустить полдюжины кроликов. Кроме клочка шерсти, он ничего не добыл. Но я всё-таки обеспечил ему ужин. Когда мы вернулись, Холли сновала по веткам сосны.

– Ну наконец-то! Где вы были? – протрубила она в моей голове.

– А ты где была? – сухо ответил я вопросом на вопрос.

– Решила немножко прогуляться – что в этом такого? Белкам нужно много двигаться! – Будто в подтверждение своих слов Холли как шальная забегала вверх-вниз по стволу.

Миро заскулил:

– Прекрати, у меня голова кружится, когда я на тебя смотрю!

Я ничего не сказал. Когда разговариваешь с кем-нибудь мысленно, врать невероятно трудно. Мысли Холли показались мне такими же неестественными, как снег, который иногда выпадал в Йеллоустоне летом. Почему лучшая подруга мне лгала?

– Ага, вы, значит, слопали кролика, очень хорошо, надеюсь, он был вкусным, только Нимблу ничего не говори, а то он перестанет с тобой разговаривать, а вы слышали, что завтра будет дождь? – затараторила Холли.

Для меня это оказалось слишком – от её трескотни у меня заложило уши. Поэтому я сменил тему и рассказал ей о мистере Крампе и Лерое. Холли прыснула:

– Спасибо вам, это просто гениально!

– А ещё мы чуть было не ввязались в ограбление банка, – сказал я.

Но на Холли это не произвело никакого впечатления – от восторга она продолжала бешено раскачиваться на тонком суку.

– Вау, жаль, меня там не было – я бы ещё револьвер с собой прихватила. Опыт у меня уже есть! – Раздуваясь от гордости, Холли послала мне мысленную картинку, как она стащила револьвер во время нашей учебной экспедиции на шоу о Диком Западе. Но тогда револьвер был не заряжен. У нашей белки сегодня в голове явно одни опилки!

– Где ты была и почему оставила Миро одного? – спросил я, но Холли, сделав вид, будто ничего не слышала, продолжала о чём-то болтать.

– С тобой всё ясно. Ну что ж, тогда я пойду, – раздражённо бросил я. – Вам что-нибудь нужно? – спросил я, обернувшись.

– Да, новый опекун! – крикнула Холли мне вслед. – А ещё не помешали бы две-три банки орехового крема!

– Посмотрим, что можно сделать, – пообещал я и ушёл.

Я, подавленный, возвращался в обличье пумы и в леске возле школы увидел что-то, на первый взгляд напоминающее сугроб. Но потом я разглядел два заострённых уха и понял, что там свернулась клубком Тикаани. Заметив меня, она неспешно поднялась и потянулась, пар из пасти облаком повис у неё перед мордой. В волчьем обличье глаза у Тикаани были тёмно-синими, как полуночное небо, и лунный свет придавал им таинственный блеск.

– Эй, Караг, – непринуждённо окликнула она меня.

– Что-то случилось? – удивлённо спросил я. – Обычно ты не ночуешь на улице.

– Всё прекрасно. Как там волчонок?