— Да что тут объяснишь, — проворчал я, чувствуя какую-то опустошённость внутри, — Давай, собирай всех в крепость. Будем держать осаду.

Глава 10

Народу в деревне было совсем немного. Когда все собрались перед воротами крепости, я навскидку насчитал около восьмидесяти человек.

— Нас всего-то тут десять семей, — как бы оправдываясь, сказал бородач с вилами, оглядываясь на своих односельчан.

С улыбкой я отметил, что освобождённые из клетки дети толпятся вместе с остальными. Сердобольные женщины, услышав их историю, всей деревней принялись жалеть бедняжек. Мужчины были не против, потому что лишняя пара рук в деревне всегда пригодится.

К счастью, руководил сборами большей частью Виол, ведь свирепый бросс и огромный медоёж заставляли простых крестьян нервничать.

А вот бард, назвавшийся царским сыном, и его прекрасная спутница-чародейка — они как раз отлично вписывались в примитивную картину мира местных. Маги в окружении царских особ обычное дело, и пусть царевич без короны, да помятый весь какой-то, и у Креоны платье уже давно потеряло магическое величие…

Зато сразу ясно, что свирепый бросс — наверняка просто телохранитель, ведь не может же царевич ездить по опасным землям в одиночестве? Ну а насчёт мальчишки с молотом, разъезжающем на дивном и страшном медоеже… Да, кто их поймёт, этих царских особ? Наше дело крестьянское маленькое — пахать да урожай собирать, а не о всяких чудесах думать.

Я молча оглядывал собравшийся народ. Старики, женщины, дети… Мужчин, способных держать оружие, не больше двадцати. Мужчин, обученных владению оружием — ноль.

Всё это время, что они собирались, меня не отпускало странное чувство. С одной стороны, удивление… Смердящий свет! Ведь я, бывший Тёмный Жрец, собираюсь защищать совершенно незнакомых мне людей.

Как поступил бы Всеволод Десятый? Ну, если бы он сам не нападал на эту деревню, то прошёл бы мимо. Максимум, дал бы совет глупым сельчанам убираться отсюда подальше, потому что выстоять против полутора сотни обученных воинов, да ещё при поддержке боевых магов, у крестьян шансов никаких.

Всеволод всегда был рациональным. И знал, что сейчас лучше будет сбежать… Да, крестьяне, скорее всего, со всем своим скарбом не смогут уйти далеко, и их нагонят. Умрут все.

Задача у врага — нести насилие и жестокость, чтобы сеять в сердцах людей семена сомнения. А могут ли цари их защитить?

Поэтому, если мы со спутниками двинемся на север, то налегке вполне сможем уйти. А враг, истребив эту деревню, пойдёт прямо к Раздорожью, в центр Троецарии…

Это дело трёх царей — защищать своих людей. И Всеволод Десятый тут не при чём.

Так почему же я стою сейчас у открытых ворот и наблюдаю, как суетящиеся и спешащие крестьяне ведут в крепость упирающихся лошадей, коров и прочий мелкий скот?

Тёмный Жрец не смог бы этого понять… А Малуш, варвар из бросских гор, отправившийся в странствие за новой верой, даже не пытался понять. Малуш знал, что так надо.

Поэтому, с другой стороны, я испытывал странное умиротворение. Пусть боги предопределили мне особую миссию, но сейчас, помогая этим маленьким людям на забытом краю Троецарии, я чувствовал, что поступаю правильно.

Как там говорил Отец-Небо? «Слушай сердце…»

Я с трудом вырвался из размышлений, когда завели последнюю самую старенькую корову, и я с досадой подумал, что в небольшом дворе крепости стало довольно тесно. Впрочем, на долгую осаду я не рассчитывал и надеялся расправиться с врагами быстрее.

Если крестьяне под защитой стен, мне же легче — я могу не сдерживаться и лупить по врагам со всей мощью магистра. Да, изящной магии от меня пока можно не ждать, но кое-что показать да смогу.

Пора было закрывать ворота, осталось лишь дождаться Креону и Луку. Верхом на медоеже они объезжали крепость — чародейка обещала наложить доступные ей чары на стены. Магия холода была хороша тем, что отлично сопротивлялась огню.

— Ну, громада, — Виол подошёл ко мне, с заметным волнением утирая потное лицо, — Осталась самая малость… Видит Маюн, тебе надо запереть меня в подвале в эту ночь.

Я хотел было ответить, но мне не дали.

— О, смотри, брат Ферон! — послышался отчасти знакомый мне голос, — Все собираются в главной крепости, столько благодарных ушей.

— Наверняка, брат Херон, собираются, чтобы послушать наши проповеди. О, Вечное Древо, воистину неисповедим шелест твой!

— Слёзы мне в печень, — буркнул Виол, разглядывая приближающихся, — Их только тут не хватало.

Я поморщился, не отрывая глаз от бредущих по деревне силуэтов. Расписной фургончик, влекомый старой клячей, и двое мужчин в холщовых куртках.

Да, это оказались те самые два назойливых лиственника, которых мы когда-то встретили на дороге под Солебрегом. Их лысины блестели в свете закатного солнца, а улыбки лоснились от счастья.

Помнится, мне они тогда очень не понравились… Не нравились и сейчас.

Кажется, лиственники тоже нас запомнили, но восприняли встречу по-своему.

— Двойная удача, брат Ферон! — сказал один, — Это те самые путники. Воистину, всемилостивое Древо даровало им шанс встать на путь истинный! Братья, возрадуйтесь, что сможете послушать об истине…

— Брат Херон, они могут не только послушать, но и прикоснуться к истине, — второй похлопал по борту повозки, — За символическую плату, которую мы не возьмём в руки.

— А помнишь того мальчика, брат Херон? Мне кажется, у Древа на него особые планы, раз судьба так распорядилась.

Ну, про Луку это они зря вспомнили. Превратить мальчишку в таких же бестолковых болтунов, разъезжающих по деревням, словно цирковые клоуны, я не дам.

Ощерившись в ответ улыбкой, я раскрыл руки, словно приглашая их в объятия:

— И вам священной листвы над головой, братья! Воистину, Древо видит пути наши! — и подошёл, обнимая обоих за плечи и подталкивая к воротам, — Как прошёл ваш Совет Священных Ветвей⁈

Лиственники переглянулись, не веря своему счастью, и охотно хотели что-то рассказать, но я не дал. Лишь ближе подвёл их к барду.

— Потом, всё потом! Беда пришла в этот дом, — горестно молвил я, — Жестокий враг будет здесь с минуты на минуту, но Древу было угодно, что у нас есть эта крепость.

Оба лиственника сразу подняли головы, разглядывая бревенчатые стены и оценивая, насколько безопасно они будут себя чувствовать за ними. И не лучше ли им будет уже катить отсюда по дороге куда шелест ветвей ведёт…

Я склонил к себе их головы, не давая вырваться, и горячо зашептал:

— Воистину Древо спасает наши души! Видите этого несчастного? — моя голова махнула в сторону барда, — Злая судьба наградила его проклятием, которое