— Думаем, мы сможем устроить тебя на добычу ЛСПРКЕ, — сказали тебе друзья родителей.

— Пусть устроят и меня, — попросил тебя Кирилл.

— Ты спятил? — спросил его ты.

— Это хорошие деньги, Ник.

— Но эта работа убила твою мать.

— Я сильнее, чем мать.

— Ты сдавал анализы?

— Да.

— А тесты?

— Они сказали, что я могу работать на погрузчике, — Кирилл покраснел, ненавидя признавать свои слабости. — Возможно, мы даже сможем работать с тобой в паре. Ты будешь старателем, а я твоим ведущим.

— Да ни за что! — рассмеялся ты, хотя идея выглядела неплохой. Если кому и доверять свою жизнь, то пусть это будет друг. Но работать в паре вам не позволили. По крайней мере, в первые годы. Кирилла отправили на дополнительные курсы по управлению погрузчиком, а тебя поставили в пару с сорокалетним ветераном. Он был седым и выглядел так, словно ему было около шестидесяти. Но он был хорошим ведущим. И после стал хорошим другом. Почти старшим братом. Ты вообще заметил, что все, кто работает на добыче ЛСПРКЕ, держатся отдельной группой, словно семья. У вас был свой бар — «Адская кухня», свои шутки, свои темы для разговоров. Даже на телевидении был специальный канал, который посвящался всему, что связано с ЛСПРКЕ. Хорошо это или плохо, но чтобы завлечь новых рабочих, правительство Орфея 16 превращало старателей в настоящих героев. Большинство жителей комплекса узнавали вас в лицо, словно актёров. С вами советовались, на вашем телеканале показывали фильмы и передачи, которые хотели смотреть только вы. Все знали, что станция живёт, пока есть ЛСПРКЕ, пока есть те, кто может его добывать. И даже побочные эффекты теразина и губительные для организма последствия радиации ЛСПРКЕ подавались прессой так, словно это был подвиг. Похороны зачастую проходили громко и официально, особенно если старатель умирал на работе или в ближайший год-два после окончания. Лишь древних старцев, о которых все забыли, хоронили тихо, как будто их нет вовсе. Не делалось даже вскрытие. Патологоанатом открывал личное дело, видел, где работал мертвец и отправлял в печь.

Как-то раз, на третьем году твоей работы, кто-то предложил хоронить всех старателей на планете, где они добывают ЛСПРКЕ. Идея оказалась спорной и её реализацию отложили до лучших времён.

— А я бы не хотел, чтобы меня похоронили на Иделии, — сказал тебе Алекс. Он пришёл на работу вместе с тобой и Кириллом, но учился так медленно и относился к делу так наплевательски, что до сих пор считался новичком. — Пусть лучше меня сожгут, как и всех. А то как-то не по себе, что буду лежать где-то и гнить.

— На Земле людей всегда закапывают, — сказал ему Кирилл. К тому моменту вы с ним считались уже профессионалами своего дела и работали в паре.

— Плевать я хотел, как хоронят людей на Земле! — выкрикнул Алекс, привлекая внимание собравшихся в «Адской кухне» людей. — Я хочу, чтобы после смерти меня сожгли!

— Верно! — раздалось неуверенное согласие из толпы. Кто-то попытался оспорить. Загудел спор. Начала намечаться драка. «Адская кухня» закипела, забурлила. Ты хорошо запомнил тот вечер. Запомнил потому, что тогда умер один из старателей. Ему было тридцать пять лет, но врачи сказали, что его сердце напоминало сердце семидесяти летнего старика. «Что ж, хорошо, что сердце, а не мозг. Он ведь был ведущим», — подумал ты тогда и постарался забыть, но забыть не удалось. Где-то в подсознании зародилась холодная липкая тревога, которая росла с каждым новым месяцем. Спроси себя, от чего умрёшь ты? Спроси себя, когда придёт расплата за дары этой жизни?

— Дары? — кривился Кирилл. — Да мы работаем, как проклятые, за эти дары! — Он смотрел на Алекса и велел ему молчать. Велел потому, что Алекс всегда говорил, что его работа — самая лёгкая работа в мире. Говорил всем, кто никогда не работал старателем. В их глазах он был почти сыном миллионера, жизнь которого легка и красива. Конечно, Алекс врал, но зачем это делал, не мог объяснить. Никто из вас не мог объяснить и понять его поступков, особенно когда он умер на Иделии. Даже не умер, а просто пропал, ушёл вслед за придуманной самим собою сказкой. Сказкой о беззаботной жизни старателя. Кирилл говорил, что Алекс хотел найти новые залежи ЛСПРКЕ. Найти и стать по-настоящему богатым и знаменитым. Да. Ещё одна сказка. Сказка Алекса.

После, когда ты начал встречаться с Ниной, Кирилл намекал тебе расспросить её о том, что на самом деле происходило с вашим другом, но ты так и не смог найти подходящий момент, а Нина настырно молчала. Лишь однажды, под теразином, она призналась, что от Алекса у неё не осталось ни одного подарка, ни одной вещи на память, и что она совершенно не жалеет об этом. Призналась, а потом вкрадчиво спросила, ревновал бы ты её к Алексу, если бы он был жив. Ты сказал, что нет.

— Жаль, — сказала Нина. — Это значит, что ты меня любишь.

— Это значит, что у меня мозги уже не больше грецкого ореха, — попытался пошутить ты, но Нина не услышала твоих слов. Она лежала на спине, глядя в потолок, и тихо шептала, что никто не дарит ей подарков. Совсем никто. Голос её был монотонным, словно молитва. Ты почувствовал, что засыпаешь. Она ткнула тебя локтем в бок и велела убираться. — Убираться? — растерялся ты. — Куда убираться? Это ведь моя квартира.

— А мне плевать! — Нина повернулась на бок, к тебе спиной. — Уходи, куда хочешь. Хотя бы на эту ночь. Видеть тебя не могу.

— Сама уходи, — сказал ей ты. Она расплакалась, напугав тебя неожиданными слезами. Затем так же неожиданно затихла, стала серьёзной. Оделась, ушла, так и не сказав ни слова. Вы не разговаривали больше месяца, не видели друг друга, затем встретились в «Адской кухне» и провели вместе ночь. Затем снова не встречались почти месяц. И снова встретились и провели вместе ночь. Потом всё наладилось, снова рассыпалось и снова наладилось. Один старый старатель как-то сказал тебе, что отношения между мужчиной и женщиной длятся так же, как и начинались. И если вначале был просто случайный секс, то потом вся жизнь будет такой же случайной, хаотичной. Ты не придал этим словам никакого значения, но они запомнились тебе. Ты даже поделился ими с Кириллом.

— Может быть, старик и прав, — сказал он задумчиво. — А может быть, тебе просто пора оставить Нину. — Кирилл громко рассмеялся и пообещал тебе, что если ты не подумаешь об этом, то однажды на работе он заведёт так далеко, что ты уже не сможешь вернуться, и умрёшь, как Алекс. Ты напомнил ему, что Алекс действительно умер в его смену. — Не умер, а пропал, — поправил Кирилл.

— Это почти одно и то же. — Ты выдержал его тяжёлый взгляд и предложил выпить. Он не отказался, но и спор между вами не прекратился. Даже когда пришли друзья, вы продолжали спорить, не особенно помня причину спора. И лишь когда пришла Нина, Кирилл поднялся и ушёл. — Между вами когда-нибудь что-то было? — спросил ты Нину. Она растерянно хлопнула глазами, покраснела, послала тебя к чёрту, и тоже ушла. — Да я бы не обиделся. Мне просто интересно! — крикнул ты ей в спину, но она не обернулась.