— Гай, ты зря не сказал ей сам, все равно же расскажут.

— Я именно об этом и хочу поговорить. Как ты думаешь, она может быть счастлива с Порцием? Если да, то я отступлю.

— Нет! И не тяни время, отправляйся на виллу. Бабушка уехала в Геркуланум, воспользуйся этим временем. Раба, который отвечает за Юсту, зовут Тит.

— Спасибо! — рассмеялся Гай.

Вилла, на которой пряталась от всех Юста, была меньшей из двух принадлежавших Юлии Пизонии на побережье. Но она уютная, а еще у нее два дополнительных удобства — тоннель к самому берегу и прекрасный сад.

Юлия сидела в саду, перебирая таблички с записями, следовало написать письмо в Рим, когда вдруг пришел Тит и, как-то странно смущаясь, сказал, что ее хотят видеть.

— Кто?

— Я позову, — ускользнул от прямого ответа слуга.

Когда на дорожке сада появилась рослая, крепкая фигура Гая, Юста едва не задохнулась. Она делала все, чтобы не думать об этом человеке, но чем больше старалась, тем хуже это получалось. Фигура Гая, серые глаза под черным шелком ресниц, его голос, чуть насмешливая манера говорить… Гай был с ней каждое мгновение, потому что его не удавалось прогнать из сердца.

И вот он здесь сам. Зачем?

— Приветствую, Юста. Нам нужно поговорить.

У девушки немедленно охрипло горло, во всяком случае, голос получился сиплый:

— Приветствую тебя, Гай. Присаживайся. О чем ты хочешь поговорить?

Бессонной ночью и потом, пока ехал на виллу, Гай заготовил целую речь, но сейчас не мог заставить себя произнести из нее хоть слово, все казалось не то, все фальшиво.

Потому говорить начал то, чего требовало сердце. Вернее, сердце требовало просто обнять ее и прижать к груди. А еще лучше прижаться губами к ее губам, но вот в этих желаниях сердце приходилось сдерживать.

— Юста, я не могу не думать о тебе каждую минуту, моя голова полна мыслей о тебе, куда ни посмотрю, всюду ты, чей голос ни слышу — все кажется, что твой.

Девушка обомлела. Если это не объяснение в любви, то что тогда?! Но почему же Гай тянет, потому что они с этим Порцием друзья? Бывают случаи, когда дружбу нужно отринуть.

— Но я должен назвать свое полное имя, чтобы ты понимала, что меня останавливает.

— Что?

Она почти прошептала, теряясь в страшных догадках. Неужели Гай преступник?!

— Я Гай Корнелий Лентулл…

Сказал и смотрел. Юста не сразу поняла, имя показалось знакомым, постепенно дошло:

— Ты?.. Это ты отказался жениться на мне?

— Да, Юста, я. Но я не был с тобой знаком.

— Кто же мешал познакомиться? — девушка выглядела просто растерянной, таким был и голос.

Гай не сказал главного, что больше нет женщины, которая стояла между ними, что он очень жалеет о своей тогдашней ошибке, что готов бороться за нее…

Мужчины так часто не говорят того, что от них ждут!

Да он вообще ничего не сказал, кроме признания, что несколько лет назад предпочел ей другую.

Мог бы и вообще ничего не говорить, только обнять или поцеловать. Можно и то, и другое. Но Гай молча ждал ее решения.

А по дорожке спешил Тит:

— Госпожа приехала, вам нужно уходить… Я провожу через другой выход.

— Юста? — Серые глаза умоляли о прощении.

Она растерялась.

— Я… я подумаю…

— Я буду ждать.

Гай ушел, а Юста осталась сидеть, оглушенная короткой, но такой значимой беседой. Чего он будет ждать? Почему сильный мужчина отдает право решения такого вопроса ей? Что она должна решить? Чего, собственно, он сам хочет?

Признался и ушел, оставив ее в недоумении. Ради чего было все это признание? Если бы сказал, что любит, что готов увезти на край света, жениться против воли всех родственников, вместе взятых, она бы согласилась. Но ведь ничего не сказал, признался и оставил решение ей.

А что она может решить? Разве что сбежать к нему ради вящего позора.

Юлия Пизония вернулась в плохом настроении (слуги уже забыли, когда оно бывало хорошим). Мучила жара и невозможность наполнить ванну хорошей водой. Здесь, у полноводной Сарно, недостатка воды никогда не было, но сейчас и Сарно обмельчала, и вода в ней, как и везде, вонючая.

— Надо ехать в Рим!

Юста ломала голову над тем, как поговорить с бабушкой на интересующую ее тему. Потом решила не ходить вокруг да около, а честно сказать, что думает.

— Меня познакомили с Порцией Постумием.

— Познакомили? Где и кто?

— Познакомил брат Флавии Кальв, он приятель Порция, а познакомили прямо на играх, которые тот оплатил. Перед гладиаторскими боями.

Юлия Пизония смотрела на внучку, прикидывая, что заставляет ту говорить. Что-то не так, обычно Юста молчала по поводу предстоящего замужества.

— Тебе не понравился Порций?

Юста пожала плечами:

— А что в нем могло понравиться? Следы попоек на лице? Севший голос? То, что важничал, словно петух перед курицами? Или что смотрел на меня так, словно я уже его рабыня и обязана аплодировать каждому слову?

— Что-то ты слишком сурова к Порцию. По-твоему выходит, он просто монстр, а мне говорили другое — вполне симпатичный молодой человек, в меру умный, в меру разговорчивый, в меру красивый… Всего в меру.

— Нет там никакой меры! Я не заметила.

Юлия Пизония немного растерялась, что бывало с ней крайне редко. Ей и самой совершенно не нравилось поведение будущего мужа Юсты, но что же поделаешь?

Но это оказалось не все, следующий вопрос внучки поставил ее в тупик.

— Почему Гай Корнелий Лентулл отказался на мне жениться?

— Почему тебя это беспокоит? У тебя есть жених…

— Бабушка, я спросила.

Юлия Пизония со вздохом поменяла позу, делая знак рабыне, чтобы помахивала большим опахалом активней.

— Он собирался жениться на какой-то простолюдинке, которая должна была родить его ребенка.

— Родила?

— Не знаю! — раздосадованно оттолкнула оказавшееся слишком близко от лица опахало Юлия.

— Ты знаешь, что они друзья с Порцием?

— Кто, этот Корнелий Лентулл?

— Да, Гай.

— А ты откуда знаешь?

— Я знакома с Гаем Корнелием Лентуллом.

— Ты?! — бабушка ужаснулась настолько искренне, что Юсте стало ее жалко.

— Да. Он наставник гладиаторов в школе Калена.

Вот теперь старухе стало плохо по-настоящему.