Внизу живота начинает тянуть от близкого контакта с мужчиной. О нем можно сказать лишь одно — опасность. Нервные окончания дрожат все, до единого. Багратов продолжает держать меня пришпиленной к кровати, а его колено втиснуто в точности между моих ног. Взгляд быстро темнеет, становится невыносимо смотреть ему в глаза.

Дышать становится нечем. Я начинаю паниковать и царапать Багратова.

Ему хоть бы что. Под моими ногтями — железо.

Сознание начинает гаснуть, мигать, как перегорающая лампочка. От страха, от осознания того, что я брошена в клетку льву на съедение, и помощь не придет…

Багратов немного отпускает позволяет на секунду жадно хапнуть воздух ртом, а потом снова сдавливает. Он весь — сплошное железо и камень. Не мужчина, а титан. Ни одного живого, уязвимого места. В моем сознании проносится какая-то ужасно глупая мысль. Рука сама движется между нашими. телами. В лицо доносится изумленный, горячий выдох мужчины.

— Ты схватила меня за мошонку!

Пальцы на горле разжимаются ровно настолько, чтобы позволить мне дышать.

— Отпусти, глупышка. Тебе в этом плане ничего не светит. Кувыркаться с тобой я не собираюсь.

— Не отпущу, — говорю хрипло, сжав пальцы сильнее.

Хорошо, что на нем тонкие брюки и белье. С джинсами бы так не вышло. Багратов выдыхает короче.

— Осторожнее с Фаберже.

— На ощупь, самые обыкновенные.

— Очевидно, ты в этом деле знаток? — ухмыляется.

Неужели ему совсем не больно? Я же так крепко схватила…

— Хват у тебя умелый, — продолжает как ни в чем не бывало. — А по мордашке и не скажешь, что ты из опытных девушек!

— Отпустите. Иначе раздавлю!

— Раздавишь, а потом, что? Омлет взобьешь? — продолжает шутить.

Стискиваю зубы, чтобы не выдать растерянность. Он либо совсем нечувствителен, либо у него сильно занижен болевой порог.

Я сжимаюсь в комочек под темным взглядом мужчины. Багратов смотрит на меня как на комара. Я отдергиваю руку, словно ошпаренная. Багратов медленно выпрямляется.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Сейчас тебя переоденут, покрасят мордашку и сделают укладку.

— Зачем? — настораживаюсь.

— Ты поедешь со мной. Твой первый выход в свет. Постарайся быть ласковой кошечкой!

— Чего-чего?

Багратов ругнулся.

— Будешь прилипалой, то есть нужно выглядеть доступно! Постарайся угождать во всем. Поняла?

— Еще чего! Уверена, у вас найдется куча, как выразились, прилипал. Оставьте эту почетную обязанность другим, не лишайте девочек работы и возможности подержаться за ваши весьма ценные Фаберже!

— Три часа на сборы, — бросает через плечо.

— Три часа? Да мне и одной секунды хватит. Я говорю вам “нет”!

— Ты не поняла, Мышонок. Это не предложение о работе, с возможностью отказаться. Это приказ. Прямой приказ.

ЧТО?!

Моего согласия ему не требуется?!

— Это шутка такая, да?

Спрашиваю с надеждой. Багратов наделяет меня темным взглядом. Его слова звучат безжалостно.

— У тебя был шанс отказаться участвовать во всем этом. Ты его феерично профукала! Теперь… — широко разводит руками. — Будешь барахтаться в той же грязи, что и я.

Багратов уходит вразвалочку.

Несколько слезинок сбегают вниз по щекам. Я вытираю их в ту же секунду! Во мне кипит злость и бессильная ярость.

Еще больше злости становится через минуту, когда просторная спальня заполняется передвижными вешалками, на которых красуется несколько десятков пакетов с одеждой.

О черт...

Багратов не шутил!

Действительно, меня ждут сборы!

***

В комплект к вешалкам с люксовой одеждой идут три девицы. Первая бросается к моим рукам и требует показать ножки. Все ясно, специалист по ноготочкам. Вторая охает и чуть не рыдает над моими обчикрыженными волосами, убеждая, что все исправит и сделает в лучшем виде.

Лишь третья не спешит бросаться грудью на амбразуру. Она заплывает королевской походкой и не торопится бросаться ко мне. Скорее, снисходит. С пренебрежением. Мадам холодно осматривает мое лицо, постукиваю кистью по ладони.

— Черный с золотом, — выдает вердикт. Она определилась с цветом. — Матовый черный и золотой глянец на кончики, — кивает маникюрщице. — Собери волосы повыше, оставь несколько прядей, — отдает приказ девушке, расчесывающей мои волосы.

Ясно, она тут главная и смотрит на меня с ревностью. С холодной ненавистью. Словно хотела бы оказаться на моем месте…

Девица модельной походкой вышагивает к вешалкам и выуживает пакет, безошибочно, без раздумий, знает ассортимент назубок.

Возможно, так и есть!

— Думаю, подойдет! — снова удостаивает меня беглого, неприятного взгляда. — Лучшее, что можешь себе позволить при твоей фигуре.

Из чехла на свет появляется крошечный кусочек ткани, он переливается золотом в свете искусственных ламп, больно на него смотреть.

Красиво. Но почему оно такое крохотное?!

— Это носовой платок? — спрашиваю я. — А нет, подождите. Это косынка!

— Это платье. Мини. Черные лодочки и черная сумочка. Работайте девочки! — приказывает она.

Маникюрщица закивала с улыбкой. Девушка, что стоит за спиной, активнее начала намазывать на мои волосы какую-то маску, пахнущую как карамельная конфета.

Главная по преображению из приличной девушки в типичную тусовщицу подходит ко мне, цепляет пальцами за подбородок, повернув лицо из одной стороны в другую.

Мне становится неприятно от ее небрежной хватки.

— Работайте, девочки! Мне еще над ее фейсом трудиться… Одно контурирование лица займет час! — кривит полные, подкачанные губы.

Девушка явно недовольна. Она выставляет на туалетный столик множество тюбиков, начиная смешивать тоналки так, чтобы подобрать к цвету моей кожи. Жесты при этом резкие, а взгляды, бросаемые на меня, полны какой-то злости и зависти.

Неужели это претендентка на роль любовницы Багратова?

— Закрывай глаза! — командует красавица.