Софьюшка тихонечко села на табуретку, укрытую вязаным разноцветным чехлом, положила ладони на клеенку и, наклонив голову набок, заглянула в лицо подруги:

– Что-то случилось, Наденька?

– Случилось, – хрипло ответила та.

– Что?

– Совсем я ополоумела, – старательно не встречаясь с соседкой взглядом, буркнула Надежда Прохоровна. – Чудища всякие мерещатся.

– А какие чудища, Наденька?

Надежда Прохоровна села на табурет, провела подрагивающими пальцами по столу, будто стряхивая с него невидимые крошки, и покачала головой, по-прежнему не глядя в доброе встревоженное лицо приятельницы.

– Показалось, что Клавдия за спиной прошла.

– Куда прошла? – ласково допытывалась Софьюшка.

– Да вот, – Надежда Прохоровна вскинула голову, – чаю вчера с тобой напилась на ночь, утром пораньше в туалет вышла… Иду, а в зеркале, Соня, – глаза ее расширились, наполненные впечатлениями, – в зеркале… как будто тень мелькнула!

– Тень мелькнула?! – Изображая пугливый интерес, Софья Тихоновна легла грудью на стол.

– Ага! Я иду, а за спиной – шасть! Промелькнуло что-то! Большое, серое… и в Клавину комнату – прыг! Я чуть там прямо и не легла.

– Так пойдем заглянем в комнату!

Софья Тихоновна встала с табурета.

– Зачем? – виновато заерзала глазами соседка. – Померещилось спросонья, и все тут.

– Да нет уж, пойдем! – настаивала Софа. Знала, пока не проверишь, все ли ладно в доме, будет преследовать призрак, не уймется! По ночам станет мерещиться.

Надежда Прохоровна вроде бы безразлично пожала плечами, – ладно, мол, если ты так хочешь, пойдем, – и отправилась за подружкой к комнатам.

Софья Тихоновна принесла ключ от запертой двери, отперла не скрипнувший замок (проделала все это с демонстративной бесшабашностью) и провела соседку в комнату.

Длинный, под потолок тюль легонько колыхнулся им навстречу. По комнате уже вовсю сновали солнечные зайчики и веселенькие кружевные тени, утренний подарок древнего вяза. На покрывале полуторной кровати у стены ни одной морщинки, на мебельной югославской стенке – году в семьдесят четвертом покупали, в рассрочку, – ни пылинки, телевизор накрыт кружевной попонкой, поверх нее две пятнистые собачки из бисквитного фарфора и девочка с оленем.

– Ну? – Стоя в центре большой, почти тридцатиметровой комнаты, Софья Тихоновна развела руками. – Никакого призрака…

– Скажешь тоже, – пугливо фыркнула Надежда Прохоровна и скосила настороженные глаза на высокую постель.

Софья Тихоновна сделала два шага, откинула длинный полог покрывала и заглянула под кровать. Потом, обойдя застывшую истуканом Надежду, поочередно раскрыла платьевые отделения стенки, заглянула в кладовку – горы ветхой и не очень нафталиновой одежды на крюках, тюки, свернутый рулоном матрас и лестница-стремянка.

– Нет ничего. А хочешь, к Вадиму Арнольдовичу зайдем?

– Скажешь еще, – практически повторилась Надежда Прохоровна.

– Пойдем, пойдем.

Сомнения, проскальзывающие в интонациях подруги, нисколько не обманули Софу. Она прошла через коридор до комнаты напротив ванной – два окна Вадима Арнольдовича, как и кухонное окно, выходили во двор, – пошарила за дверным плинтусом и достала запасной соседский ключ. Все в этой коммунальной квартире абсолютно доверяли друг другу и оставляли запасные ключи в пределах досягаемости. Дом старый, коммуникации ржавые – неприятности случаются. При включении отопления могут и батареи рвануть…

– Иди, иди, Наденька, не бойся!

– Не бойся, – буркнула Надежда Прохоровна. Давно уже никто не упрекал бабушку Губкину в трусости.

Лихо шлепая тапками по паркету, Надежда Прохоровна прошла до комнаты соседа и заглянула внутрь.

Там пахло пылью и бумагой. Какие-то листочки и тетрадки лежали перед компьютером на письменном столе, книжные шкафы и полки застыли чинным строем, их было больше, чем остальной мебели. Все стены чуть ли не до потолка завешены непонятными картинами и фотографиями – в большинстве своем черно-белыми.

– Ну? Видишь – никого.

Софья Тихоновна улыбалась, вертелась посреди заполненной книгами комнаты, как маленькая девочка, и с наслаждением вдыхала знакомый, родной библиотечный запах. Надежда Прохоровна в особенности книжного духа не вникала, но душой отходила. Забывала прежнюю мрачность…

Резкий, как удар хлыста, телефонный звонок разом пресек все веселье; дамы взвизгнули – Софья Тихоновна испустила руладу перепуганного мышонка, Надежда Прохоровна ухнула филином, – заполошенно отпрыгнули от тумбы, где надрывалась телефонная трубка на базе. Звонки параллельных телефонов повторялись в комнатах и прихожей…

Софья Тихоновна положила ладонь на грудь. Надежде Прохоровне показалось, что она едва не проглотила вставную челюсть.

Знамо дело – разыскивать призрака в чужой обители занятие нервное…

– Ой, боженька ты мой, – выдохнула бабушка Губкина.

Софа взяла трубку и сказала:

– Алло.

– Доброе утро, Софья Тихоновна, это Алексей Бубенцов. Надежда Прохоровна уже встала? Я могу с ней поговорить?

– Доброе утро, Алешенька. Одну минуточку, – и, прикрывая мембрану ладонью, шепнула соседке: – Алеша, участковый, тебя.

Надежда Прохоровна замотала головой и отшатнулась в сторону:

– Нет меня! Скажи: сплю еще! Или нет! Заболела… или в магазин ушла!

– Почему? – удивилась Софья Тихоновна, но просьбу выполнила: – Простите, Алешенька, Надежда Прохоровна нездорова. Перезвоните, пожалуйста, позже.

– Когда?

Софьюшка переадресовала вопрос движением подбородка, Надежда Губкина категорически резанула ладонью воздух.

– Простите, Алешенька, не знаю. Попробуй те завтра, может быть, ей будет лучше.

Уже сидя за кухонным столом, помешивая ложечкой чай с молоком, Софья Тихоновна спросила соседку:

– А почему ты не захотела с Алешей встретиться, Наденька?

Надежда Прохоровна шумно вздохнула:

– Надо колбаски еще нарезать, – сходила к холодильнику, стоявшему тут же у окна в ряду таких же белых агрегатов, и, лишь нарезав щедрыми ломтями докторскую, ответила: – Незачем все это.

– Что незачем, Наденька?

– Россказни глупых старух слушать.

– ???

– И ты меня прости, Сонечка, – со строгостью к себе сказала бабушка Губкина. – Не для чего было Герочку выкапывать. Глупости все это и старушечьи бредни.

– Зачем ты так? – прошептала Софа.

– А только так и надо! – пригвоздила себя к позорному столбу всех выдумщиков Надежда Прохоровна. – Сначала котов выкапываешь, потом призраки начинают мерещиться! Так и до Кащенки недалеко.