мрамора и кремнезема. Она блестела на солнце и прогибалась под ногами, как сухой снег.

Последнее свойство, напоминающее зыбучие пески, как правило, усиливало эффект слабой гравитации Луны, и Эрнест и Милдред вскоре поняли, что ходить пешком – дело более сложное, чем показалось поначалу. Они сочли необходимым большую часть пути держаться за руки, и их утомительное путешествие заняло больше часа.

Но награда стоила затраченных усилий. Приблизившись к крепостным валам Реомура, которые возвышались примерно на четыреста футов, они сделали первое удивительное открытие в ходе своих лунных исследований.

Таинственные белые лучи, которые они видели в телескоп, получили объяснение!

Ведущие в бездну Реомура со всех сторон, как спицы в ступицу, лучи были не чем иным, как глубокими канавами, водными путями, вырытыми лунными людьми давным-давно. Их назначение было очевидным, они были созданы для накопления осадков высыхающего мира, перенося их в естественные резервуары кратеров через небольшие отверстия, просверленные в стенах. Большая часть каналов была покрыта странным песком, но у основания крепостных стен Реомюра было видно достаточно, чтобы рассказать об их истории. И когда Эрнест, используя свои руки как лопату, убрал немного песка со дна одной из канав на некотором расстоянии от кратера, он узнал, почему траншеи вокруг больших ям казались белыми в телескоп. Нижние стенки и днище были облицованы материалом, напоминающим отполированный до блеска мрамор!

Отверстия по бокам кратера были слишком малы, а крепостные стены слишком высоки, чтобы можно было исследовать внутреннюю часть.

– Вероятно, каждый значительный кратер расскажет одну и ту же историю – историю умирающей расы, – заметил Эрнест, когда они с Милдред повернулись, чтобы уйти. В его голосе слышалась нотка грусти. – Должно быть, лунным людям потребовалось много лет, возможно, столетий, чтобы превратить кратеры в резервуары. Марсиане, как полагает наука, когда-то занимались подобной работой – рыли каналы.

– Но почему, – спросила Милдред, – каналы главных кратеров белые на многие мили, в то время как каналы Реомура почти скрыты песком?

– Единственное предположение состоит в том, что кратеры Тихо, Коперника и Кеплера, чьи лучи наиболее выражены, находятся в областях, сравнительно свободных от этого вещества, которое мы назвали песком. Это, должно быть, особенно верно в отношении Кеплера, который расположен на одной из темных равнин, которые ранние астрономы называли морями. Я верю, что мы узнаем гораздо больше, когда посетим более крупные кратеры, где проходы через стены могут быть достаточно удобными, чтобы мы могли пройти и осмотреть внутреннюю часть. Реомюр – один из небольших кратеров, не более десяти миль в диаметре.

– Какой регион ты намерен исследовать в первую очередь?

– Ты должна была догадаться об этом – гору Хэдли, конечно. Вполне возможно, что мы сможем расшифровать иероглифы и узнать больше, чем смогли бы за годы исследований.

Начиная свой обратный путь к самолету, они увидели вдалеке профессора Берка, маленький издалека, который ходил узкими кругами и размахивал руками для равновесия, словно пингвин.

– Профессор, вероятно, скажет нам, что он пришел к поразительному выводу, что снежные лыжи облегчат наш перипатетический5 прогресс, – предположил Эрнест.

– И я с ним соглашусь, – засмеялась Милдред.

Но в приветствии профессора не было ни одного приветственного слова.

– Я обнаружил, что этот песок точно такого же цвета, как грязная соль, – сказал он, – и я не верю, что на нем мог бы вырасти даже кактус.

ГЛАВА XVII Гора Хэдли

– Начнем прямо сейчас или сначала немного поспим? – спросил Эрнест, поведав профессору Берку о своем плане посетить гору Хэдли. – Что касается меня, я предлагаю немного поесть, а затем немного поспать.

– А что касается меня, я отказываюсь сдвинуться с места, пока ты немного не поспишь, – заявила Милдред. – Ты не спал и шести часов с тех пор, как мы покинули Землю. И я признаю, что мне самой очень хочется поспать.

– Что ж, похоже, предложение принимается, – профессор Берк зевнул. – Я надеялся, что мы не будем рабами сна на Луне, что его власть ослабнет, как и закон тяготения, но, похоже, Морфей также является одним из лунных богов. Отправь нас на самую дальнюю звезду, и мы все еще были бы привязаны к Земле привычками. Поэтому давайте поспим.

Эрнест тоже зевнул.

– Я думаю, что я почти вымотался, но я не хочу сейчас терять много времени на сон. Лунная ночь начнется менее чем через двадцать часов, и я хочу сначала увидеть гору Хэдли. Семь или восемь часов сна должны привести меня в порядок.

– И как долго продлится темнота? – спросила Милдред.

– Не углубляясь в вычисления, я бы сказал, около тридцати часов. Это даст нам достаточно времени, чтобы наверстать упущенный сон.

– И, слава богу, на Луне нет будильников… и нет проклятых петухов, – прокомментировал профессор Берк. – Но я не очень хочу спать.

Отведав немного концентрированной пищи, они разошлись по своим койкам и вскоре погрузились в забытье.

Эрнест проснулся первым, примерно восемь часов спустя. Громкий храп, доносившийся из купе профессора Берка, подсказал ему, что его спутник все еще спит.

Нажав на кнопку связи, ведущей в комнату Милдред, Эрнест услышал ее радостное "хорошо!", прозвучавшее с первым звоном крошечного колокольчика. Через несколько минут она присоединилась к нему, напевая мелодию Каро Ном.

– Счастлива? – спросил Эрнест.

– Как будто мы вернулись на Землю, посещая оперу или наблюдая за бурей. Я полагаю, что на Луне не будет штормов. Представьте, как было бы чудесно увидеть, как грозовые тучи сражаются с вершинами Апеннин!

– Да, это было бы вдохновляюще. Возможно, мы не увидим здесь никаких грозовых облаков, но полного отсутствия грома не будет до тех пор, пока профессор Берк будет продолжать спать с открытым ртом. Я должен пойти и разбудить его немедленно, потому что гора Хэдли зовет нас. Нет смысла звонить в колокольчик, думаю, мне придется вытаскивать его из постели.

– Я не сплю уже час! – услышала девушка, как профессор возмутился в ответ на упрек Эрнеста.

Полчаса спустя они позавтракали сгущенкой и кофе, разогретым в подогревателях самолета, и были готовы отправиться в свой первый внутрилунный полет.

– Да, что с тобой такое! – воскликнул Эрнест, когда большая металлическая птица не смогла подняться при первых же толчках моторов. – Мы застопорились!

– Вы хотите сказать, что застряли, – торжествующе фыркнул профессор Берк. – Пропеллеры не привыкли к этому лунному воздуху. Ускорьте двигатели, и мы поднимемся.

– Я думал об этом, – засмеялся Эрнест, – но это, должно быть, тот же воздух, что был у нас на Земле, и он кажется достаточно плотным. Я все же думаю, что проблема кроется внизу – в том, что самолет