нескольких детей-беженцев, которых он подобрал в Пиренеях. Самолеты широко разбросаны. Американец приземлился на равнине рядом с большим кратером. Немец упомянул Берген, так что я предполагаю, что он где-то в горах. Француз говорит, что он находится рядом с большой канавой длиной почти в сто миль – без сомнения, в Альпийской долине. Но я полагаю, вы уже разговаривали с ними и, возможно, с другими.

– Нет, – сказал ему Эрнест, – мы были так заняты изучением надписей на горе Хэдли, что совершенно забыли о радио, пока ваш петух не разбудил профессора Берка несколько минут назад. Я полагаю, прошлой ночью вы работали на другой длине волны, иначе мы бы услышали ваши сигналы. Возможно, к этому времени здесь будет дюжина или больше самолетов.

Харвестон проявил большой интерес к иероглифам, и Эрнест дал краткое описание, также рассказав ему о лунном идоле.

Затем разговор перешел к их перелетам на Луну, и Харвестон сказал, что он подошел так опасно близко к границе космоса, что его самолет едва не перевернулся, прежде чем он осознал ситуацию.

– Я боюсь, что сотни кораблей погибнут в эфирном море, – встревожено поделился мыслями Эрнест, – но не было никакого способа предсказать такую опасность.

– Каковы ваши ближайшие планы? – спросил Харвестон.

– Мы покинем пещеру, как только позволит температура. Еще едва рассвело, и мы не осмеливаемся выйти из самолета, пока солнце не взойдет через несколько часов. Профессор Берк сказал мне, что он хотел бы еще раз взглянуть на иероглифы, чтобы проверить некоторые из своих переводов. Он работал над ними почти всю ночь напролет и думает, что решение уже в поле зрения. У вас есть карта Луны?

– Что ж, нашей следующей остановкой будет большой кратер Тихо. Я думаю, что исследование его белых лучей окажется наиболее интересным с учетом того, что мы уже нашли в одном из небольших кратеров. Предположим, вы встретите нас там, скажем, примерно через шесть часов, и мы вместе подадим сигнал на разных длинах волн, чтобы узнать, сколько других самолетов прибыло. Я не думаю, что у вас возникнет много проблем с определением местоположения кратера из-за четкостей его лучей, и вы гораздо ближе к нему, чем мы.

Они все согласовали и договорились окончательно.

– Ну, старый товарищ, – Эрнест повернулся к профессору Берку, – я полагаю, вы захотите еще немного поспать, пока мы ждем солнца.

– Да, я мог бы это сделать с удовольствием, поскольку мне больше нечего делать, пока я не смогу проверить эти надписи. Но мне совсем не хочется спать. Знаешь, есть некоторые смертные, которые смеются над Морфеем. О Наполеоне и Эдисоне говорили, что они часто неделю или больше не спали. Они также были великими людьми. Я, – он тщетно пытался подавить зевок, – ну, как я уже сказал, мне нечего делать, пока я не смогу проверить свои копии. Думаю, я пропустил целый ряд символов. Не давай мне спать слишком долго.

– Подождите всего минуту, прежде чем вы уйдете на покой, профессор. Я думаю, что направлю самолет ко входу в пещеру, чтобы мы с Милдред могли наблюдать восход солнца.

Пять минут спустя переход был сделан, и Эрнест и Милдред в зачарованном молчании наблюдали за неописуемым великолепием лунного рассвета. Профессор Берк восторженно храпел.

– Смотри! – внезапно воскликнул Эрнест, разрушая чары. Он указал на небо.

Высоко над равниной, сверкая крыльями в первых лучах солнца, на фоне неба была изображена огромная фигура.

– Это атолайнер! – воскликнула Милдред. – Он движется в эту сторону. Давайте посмотрим, сможем ли мы подать сигнал ему!

– Нет, – возразил Эрнест, – радио может разбудить профессора Берка. Мы свяжемся с ним позже.

Они наблюдали за огромной металлической птицей, пока она не пролетела над ними и не скрылась за Апеннинами.

ГЛАВА XX Кресент-Сити

Кресент-Сити, один из крупнейших американских атолайнеров, низко и неторопливо летел над лунными равнинами. Апеннины остались в пятистах милях позади. Высокий, хорошо сложенный мужчина лет тридцати пяти, на белой фуражке которого были знаки различия капитана, сидел в кабине вместе с пилотом и изучал лунный пейзаж в бинокль. Его темные глаза были мальчишескими, задорными, но орлиный нос, твердый рот и квадратная челюсть свидетельствовали о находчивости и решимости.

Вскоре он опустил бинокль и обратился к пилоту:

– Немного влево, Мартин – в ту сторону. Теперь прямо вперед. Мне не нравится, как выглядит этот песок там, внизу. Это хуже, чем Сахара. Я думаю, что в нескольких милях впереди есть более твердая почва – во всяком случае, там темнее.

Затем в передатчик, который донес его голос до каждой каюты:

– Мы приземлимся через несколько минут, но, возможно, придется пробыть на корабле несколько часов. Здесь много воздуха, но снаружи будет слишком холодно, пока не взойдет солнце.

Атолайнер сразу же превратился в столпотворение восторга. Пассажиры, большинство из которых наблюдали за происходящим из окон своих кают, толпой бросились в проходы и устремились к дверям, их голоса был наполнены радостью и восторгом. Долгое путешествие закончилось. Они были в безопасности. Луна принадлежала им. Лучи раннего солнца манили, и они с готовностью откликнулись на зов.

Десять минут спустя капитан заговорил снова, и при его словах судно перешло в длинное, грациозное скольжение.

Кресент-сити остановился в десяти милях от песчаного моря, на пепельной равнине, гладкая, покрытая сланцем поверхность которой тянулась бесконечно вперед.

Пассажиры снова ринулись к дверям, но резко остановились. Изменение гравитации, ощущавшееся лишь слегка, пока самолет находился в движении, теперь делало их беспомощными и смешными.

Капитан повернулся к ним лицом и одним словом остановил их передвижение.

– Нам придется снова учиться ходить, – сказал он как можно более серьезно. – Мы должны остаться на корабле на три или четыре часа. Термометр показывает, что снаружи восемьдесят градусов ниже нуля. А пока попытаемся выяснить, не опередили ли нас какие-нибудь путешественники.

Он повел шатающихся, барахтающихся землян в радиорубку и сел перед микрофоном. Пассажиры собрались вокруг и, затаив дыхание, ждали, пока он поворачивал диск и кричал "Алло!" при каждом движении.

Вскоре они были вознаграждены. В ответ раздалось отчетливое "Привет!”. Приветствие прозвучало жутковато бесстрастно, как голос, который пришел к ним сквозь космос.

– Это капитан Сьюэлл Эллингтон, Кресент-Сити, Новый Орлеан, – прокричал человек у микрофона. – Мы только что прибыли – нас семьдесят пять человек.

– Добро пожаловать на Луну! – весело откликнулся голос. – Это доктор Элмо Харвестер из Кайдстоуна, Англия. Совершил путешествие со своей маленькой дочерью на маленьком самолете. Прибыли примерно сорок пять часов назад. Где вы?

– Хотели бы мы знать. У нас нет времени сориентироваться. Боясь, что