– Может, попытаемся добраться до границы Северной территории? Всего несколько часов, но таким образом мы сократим завтрашнюю поездку. Мы могли бы остановиться на обочине и передохнуть пару часиков.

Сэди смерила его напряженным взглядом:

– Остановиться? И где же мы будем спать?

– Я возьму спальник и лягу на крыше джипа. Ты можешь расположиться на заднем сиденье, если хочешь.

– Все-таки под открытым небом? – Она поджала губы.

– Применительно к тебе не совсем – над тобой будет крыша автомобиля. – Кент посмотрел на нее саркастически.

Сэди взглянула на него. На его губы. Он, она и миллиарды звезд.

– Хорошо.

Так ты полезешь на крышу или нет?

Сэди застыла на месте, держась руками за кенгурятник[11]. Их окутывала таинственная тьма. Часы показывали час ночи, когда они остановились около запыленной вывески, объявляющей о въезде в Северную территорию.

– А ты уверен, что с машиной ничего не случится, если мы на нее залезем?

Кент прикрыл глаза, спасаясь от луча фонарика:

– Конечно, если бы это была одна из тех новомодных штучек, которые по недоразумению называются внедорожниками, то да. Эта машина построена на совесть.

Сэди недоверчиво посмотрела на крышу. С ее точки зрения, неправильно прогуливаться по машинам.

– Я вешу больше тебя килограммов на тридцать, Сэди Блисс, а крыша даже не вздрогнула под моим весом. Хотя, если ты предпочитаешь оставаться на земле вместе с пауками, милости прошу!

– Здесь есть пауки? – Ее пульс оглушительно забился, Сэди бросала по сторонам испуганные взгляды.

– А также, вполне вероятно, скорпионы. – Кент ухмыльнулся, заслышав в ее голосе напряженные нотки.

– Теперь ты понимаешь, почему я не люблю ночевок на свежем воздухе! – Она вздрогнула. – В пятизвездочных отелях скорпионы не водятся!

– Равно как и здесь, – успокоил Кент, слишком уставший, чтобы выслушивать истерики.

Сэди взглянула на крышу, где уже разлегся в спальном мешке ее компаньон.

– Наверное, я все-таки предпочту воспользоваться задним сиденьем.

– Как угодно. Только знай, ты пропускаешь нечто действительно потрясающее. – Картина простиравшегося перед ним звездного неба казалась настольно восхитительной, что Кент пожалел, что не захватил с собой камеру. – Это перевернет твой мир, городская девчонка!

– Да, да, конечно, знаю я эти обещания, – сквозь зубы пробормотала она и покраснела, закатив глаза, когда донесся смешок Кента. – Ладно, – громко объявила Сэди, забираясь наверх. – Но учти, я потребую назад свои деньги, если все это окажется лишь рекламной обманкой!

– Возврат денег гарантирован. – Кент шутливо отдал честь.

Сэди сбросила балетки и ощутила босыми ногами приятное тепло остывающего двигателя. Слегка покачнувшись, она испробовала прочность конструкции и, оставшись удовлетворенной, перебралась через решетку багажника. По крайней мере, во сне она не свалится с крыши! Сэди довольно неуклюже подползла к своему спальнику и забралась внутрь, застегнув молнию до подбородка. Она старалась не смотреть на соседа, плотно зажмурив глаза, словно изгоняя из сознания искушающего Кента Нельсона и их предполагаемую совместную ночевку. Ее окутало приятное тепло, неожиданно накрыла накопившаяся за день усталость. Сэди пошевелилась, пытаясь устроиться удобнее.

– Не вертись, – проворчал Кент.

Она перестала крутиться и открыла глаза. Резкая команда немедленно разрушила тщательно создаваемую в сознании иллюзию, будто она находится сейчас в каком-то приятном, комфортабельном месте, а не в спальном мешке на крыше внедорожника с почти незнакомым человеком где-то в австралийской глубинке. И тут перед ней открылась ошеломляющая картина звездного неба, миллиона, миллиарда таинственно мерцающих звезд, и все остальные впечатления и соображения померкли. Она наблюдала ночное звездное небо в Сиднее, однако звезды над бухтой значительно проигрывали сиявшим искусственными огнями знаменитым небоскребам, ставшим символами города. Но только не эти звезды! Даже новогодние фейерверки бледнели в сравнении! На чернильно-черном небосклоне вспыхивали ослепительные огоньки, переливаясь, будто в некоем волшебном калейдоскопе. Лежа на крыше машины, она словно оказалась в открытом космосе, вне времени и пространства.

– Ого! – Сэди ошеломленно выдохнула.

– Именно! – согласился Кент. – Все еще хочешь, чтобы тебе вернули деньги?

Она медленно покачала головой:

– Они словно бриллианты, или кристаллы, или слезинки, или… У меня нет слов.

Кент скривился. К сожалению, у него были. Ему звезды напомнили стразы на розовых «танга» Сэди. Миллиард мерцающих стразов.

– Ого-го! – пробормотал он, отгоняя непрошеные мысли. – Сэди Блисс потеряла дар речи. Кто-нибудь, позовите доктора!

Она улыбнулась, не отводя взгляда от звезд:

– Кент Нельсон, помолчи! Не порти впечатление!

Она ощущала небывалый прилив эмоций. Ее охватило сильнейшее желание, потребность выплеснуть их на холст, написать эту необыкновенную натуру. Энергия била в ней ключом, словно пузырьки шампанского. Сэди не чувствовала подобного уже очень давно. Вернее, ни разу с тех пор, как Лео заявил ей, будто ее приняли в Лондонский колледж искусств потому, что ректор ему обязан.

– А тебе не хочется сделать фотографию? – тихонько спросила она, не желая нарушать торжественную тишину момента.

Кент посмотрел на нее, удивленный эмоциями и неким надрывом, сквозившим в ее голосе. Губы Сэди приоткрылись, тусклый лунный свет струился по ее плюшевой дорожной подушке. Он кивнул, вновь обращаясь взглядом к небесному куполу.

– Да, – признался Кент. – Обязательно сделаю несколько снимков до конца путешествия.

Сэди не знала, сколько времени они безмолвно смотрели на звезды. Как передать эту восхитительную картину? Удастся ли ей сделать это достоверно? А ему? Внезапно она вспомнила его фотографию на нью-йоркской выставке. Да, несомненно, удастся. Удалось.

– Я видела «Потери». В Нью-Йорке. Несколько месяцев назад.

Кент лежал, устремив взгляд в небо. Он ничего не сказал. Даже не пошевелился. Едва мог вздохнуть. Не хотел, чтобы эта фотография, равно как и остальные фотографии той катастрофы, стали достоянием публики, однако родственники погибших солдат настояли на публикации. И он не стал им противоречить. Сэди повернулась, чтобы взглянуть на его молчаливую, застывшую фигуру. Он приподнял голову, слегка опершись на локоть. Суровый профиль в лунном свете. Взгляд, устремленный ввысь.