Впрочем, конец дней настал быстро: едва приехав к отцу, Брунгильда потребовала у него войск для карательной экспедиции. Тот сперва отказал наотрез: тюрингов были многие тысячи, неподготовленная вылазка не принесет результата. Бросаться очертя голову – лишь губить людей… Но Брунгильда столь грозно поглядела на него, что старый воин почувствовал себя побитым щенком. Ему, как и его волкодавам, захотелось завыть в ужасе. И, перекрестившись, он дал войска.

А через пару недель любезная дочь вернулась. К седлу каждого ее воина был приторочен кожаный мешок с отсеченными головами. Посреди двора она приказала высыпать их, точно драгоценный подарок досточтимому отцу. Тот, на свою голову, не оценил дара по достоинству и немедля велел захоронить останки подальше от дома. Но с тех пор мало кто отваживался бросить вызов свирепой воительнице. Да и отец после того дня, царствие ему небесное, долго не протянул…

– Итак, – между тем вещала Евгения, – давайте рассмотрим основные варианты мотиваций, как-то: меркантильный мотив, идеологический, мотив преобразования и активного изменения мира, власти над людьми, интереса и привлекательности террора, как сферы деятельности, товарищеские мотивы эмоциональной привязанности в террористической группе, и, наконец, мотив самореализации. Давайте начнем с последнего, хотя считается, что он встречается реже прочих. Однако, насколько я могу судить, в данном случае мы имеем дело как раз с ним.

Воительница слушала негромкую умиротворяющую речь, кивала головой, силясь понять, каким образом из плетения малопонятных словес вдруг, точно лиса из норы, выскакивают слова, имеющие самое что ни на есть прямое отношение к ее собственным мыслям и ощущениям.

Да, ей действительно нравилось сеять ужас вокруг себя, как о том на своем тарабарском языке говорила пленница. Но вслух она всегда твердила о справедливости, о пользе стране и церкви, о вынужденной необходимости. Эту вертихвостку было не провести. Она вдруг напряглась: грохот и шум из-за крепостной стены, все это время изводивший округу, отчего-то стих.

– Что там еще произошло?! Где моя тихая музыка?! – кустистые брови могучей дамы съехались на переносице, и лишь две глубокие морщины, подобно заградительным рвам, не дали им столкнуться, высекая молнию. Она ринулась к двери, горя желанием разнести вдребезги головы ослушников, но тут на пороге появился обескураженный стражник. Едва не столкнувшись с надвигающейся на него Брунгильдой, он отпрянул, торопясь спрятаться за дверью.

– Там!.. – закричал воин из-за своего дощатого укрытия. – Не велите казнить, там на дороге!..

Кавалькада двигалась легкой рысью, всадники без суеты, с напряженным вниманием оглядывали окрестности. Лес – идеальное место для засады. Стражники то и дело посматривали на проплывающие в небе облака, точно ожидая, что из-за них вот-вот появится драконья морда. Такое вполне могло случиться, но не здесь и не сейчас. Впрочем, конвою, сопровождавшему возок августейшей Гизеллы и ее сына, еще только предстояло в этом убедиться.

– Стойте! Стойте! – Лис, опираясь на толстую сломанную ветку, заковылял наперерез всадникам. – Стойте же! – он замахал рукой. – Дальше нельзя! Дракон, здесь дракон!

Суровый бородач, возглавлявший отряд, напрягся, его пальцы сами собой потянулись к висевшему на луке седла колчану.

– Вы что же, не встретили гонца? Где-то поблизости незримый дракон! Мадемуазель Брунгильда… – Лис закатил глаза и начал опускаться в траву, будто теряя сознание.

– Приди в себя! – рыкнул главарь, вытаскивая стрелу. – Где дракон?

– Где-то здесь. Совсем поблизости. – Сергей навел резкость. – Мы столкнулись с ним нос к носу, буквально ноздря в ноздрю. Я бился, как лев, однако мой конь, увы, так не смог. Будьте настороже – эта тварь появилась словно из ниоткуда. Мадам Брунгильда предупреждала, что здесь шастает незримый дракон.

Начальник конвоя наложил стрелу на тетиву. Стрела была необычной, собранной из нескольких тонких прутьев с тремя перехлестами вдоль древка. Сергею прежде доводилось встречать такие штуки, сделанные из чрезвычайно крепких и упругих ветвей экзотического дерева сенаб. Подобная стрела удерживала форму стержня лишь благодаря сплетенным из лозы перехлестам. Когда же лучник пускал ее в крыло дракона, крепеж от удара сдвигался в сторону оперения, и та, пронзив его, распускалась, точно цветок. Стоило привязать к древку сплетенный из конского волоса тонкий, но прочный шнур, как дракон оказывался «поставленным на якорь». В колчанах стражников таких стрел было великое множество.

– Так где же дракон, незнакомец? – озираясь по сторонам, уточнил командир отряда.

– Где-то тут, поблизости. Должно быть, притаился в засаде. Он уже почти одолел меня, но вдруг что-то почувствовал, взмыл в небо, а потом – бац, и в лес. А я вылез, и бац – уже тут. А тут – бац-бац! – и вы.

Начальник конвоя внимательно оглядел Лиса. Судя по одежде, вернее, ее ошметкам, тот был не из бедноты, а судя по речи… Суд удалился на совещание, да так и канул в неизвестность.

– Садись на козлы около возницы, – он махнул рукой на крытую повозку, едущую в середине колонны, – да покрепче держись. Раз так, дальше пойдем галопом.

– Вот тут-то нам всем и настанет со святыми упокой, – состроив взволнованную физиономию, скороговоркой выпалил Сергей. – Там дальше крутой спуск с холма. Самое место дракону, чтобы напасть. Мы же не муха на заднице, той все равно, как ползать – шеи нет, ее и не свернешь. А нам тут коней придется сдерживать, иначе поминай, как звали. Голова колонны не может быстро прийти на помощь хвосту, и наоборот.

– Будут меня тут всякие учить! – буркнул суровый бородач, но со вздохом признал резонность лисовских слов. – Большой дракон-то был?

– Да уж покрупнее курицы.

– И, стало быть, нас учуял?

– Так и было. Меня уже с ног сбил, пасть свою раззявил, а там клыков видимо-невидимо! Я уж с жизнью простился. А он вдруг раз, грызло свое захлопнул, ноздрями повел – и сюда.

– А тебя, выходит, не убил, живым оставил?

– Это не извольте сомневаться, живехонек, хотя, – Лис с кряхтением потер ноги, по которым совсем недавно пришелся драконий хвост, – чуть жив остался! – Сергей для убедительности даже всхлипнул. – На волоске судьба моя, и полон враг отваги, и бездну адову сулят зубов его зигзаги.

– Тихо! – прикрикнул начальник стражи. – Он выпустил тебя, экая хитрая тварь!

– Та шобы я, да с драконом? Да я своей жизни не жалел! Весь в клочья порватый…

– Нет, – перебил его конвоир, на миг задумываясь, – похоже, он другое замыслил. Решил, что мы тебя услышим и начнем лес прочесывать, вот тут-то он и прилетит, когда нас рядом с возком не будет. Хитрая бестия, но мы-то хитрее будем!

– Конечно, будете, – согласился Лис. – А как же.

– Вот тут-то мы его и поймаем, – продолжил командир отряда. – Будем ловить на живца. Ты, – он кивнул одному из сопровождавших его воинов, – найди поблизости небольшую полянку, такую, чтобы на нее мог опуститься дракон. Вы отгоните туда возок, можете распрячь коней и суетитесь рядом, как будто чините сбрую. Вы, – он указал рукой в противоположную сторону, – идите в лес, да шумите погромче, чтобы казалось, что вас там не пятеро, а человек двадцать. – Он подумал. – Хотя нет, лучше не упряжь. Снимите с повозки колесо, а вы будто ищете молодые деревца вместо шестов. Поломка в пути – дело обычное.