Бойцы из отряда Тибальда, подхватив Сергея, потащили его вверх по лестнице. А в это время из-за приоткрытой двери слышалось:

– Необходимо срочно поработать с немотивированными вспышками гнева. Это настораживающее явление. Оно, подобно ядовитому червю, разрушает вас изнутри. Процесс нельзя пускать на самотек!

Услышав про ядовитого червя, сестра Пипина Геристальского насторожилась.

– И как же того гада ползучего извести?

– Это непростая задача, но…

– О-о-о! – с порога застонал Лис. – Наконец-то я там, куда вела меня судьба. Вела недрогнувшей рукой, шаг за шагом переставляя мои побитые в хлам ноги. Особенно левую. Услышьте же меня!

– Ты чего тут горланишь? – удивленно перебила его сестра майордома. Такое непочтительное поведение было ей в новинку.

– Тю, а если это мои последние слова? Вот щас безглазая переведет дыхание…

– Будешь так орать, точно станут последними, – заверила Брунгильда.

– Пусть даже и так, – Лис для видимости всхлипнул, впрочем, понижая голос. – Но перед безвременной гибелью вот так, ни за что, ни про что, я все же успею поведать о преданности и коварстве, о храбрости и роковом безумии, о людях и драконах, о лошадях и муравьях, о поваленных деревьях и опавших листьях, о несовершенстве мира и о совершенстве Творца всего сущего, о…

– Да говори ты толком! – возмутилась звероподобная дева.

– Ладно, о королях и капусте рассказывать не буду. Тем более, вы еще и о королях ничего не знаете. – Лис даже приподнялся на лавке, куда положили его воины. – Но если мои слова могут стать последними, то уж лучше я буду говорить подольше.

– Хорошо, они не станут последними, – хмыкнула Брунгильда, обнажая при этом столь внушительные клыки, что граф Дракула от зависти сам бы нанизался на осиновый кол.

Лис невольно прикрыл глаза рукой.

– Что? Не нравлюсь? – радуясь произведенному эффекту, заулыбалась ужасная дама. – Страшно?

– Да вы шо, уважаемая мадемуазель, вы ж буквально как солнце.

– Солнце, говоришь? – обворожительная улыбка Брунгильды сделалась еще шире.

– Ну, в смысле, вся в пятнах, и без слез не взглянешь, – пробормотал Лис, переходя от трагического вступления к эпическому выступлению. – Дело было так: когда я увидел, что некий воин повел в лес эту благородную деву, этого ангела в человеческом облике, я взволновался, ибо для грибов еще не сезон, да и не пойдет высоконравственная дама Ойген по своей воле в лес с незнакомцем и без лукошка! Скажу прямо, я заподозрил недоброе! Тем более, за ними увязались еще два воина, но я готов был погибнуть, защищая свою молодую госпожу.

– Так что же не погиб?

– А шо я? Там и без меня во мгновение ока образовалась пара трупов. И вот, казалось бы, все было тихо, ничто не предвещало грозы. Вдруг бац – и трах-бабах! Того, ну, который первый, хвостом шмяк, а эти двое вроде как того, но оно их хряп-хряп! И все.

В глазах Брунгильды появилась задумчивость.

– И тут я вижу, – продолжал Лис, – чудовище глядит недобрым глазом на нашу высокородную, бесконечно возвышенную госпожу. Я бросился на него буквально, с голыми руками, но, – он назидательно поднял указательный палец, – с обутыми ногами.

– И что? – поинтересовалась сестра Пипина Геристальского.

– Не помогло. Огнем он плевать хотел на мои обутые ноги. И, шоб вы поняли, – таки плюнул. Пожар в лесу видели? Это оно и было. Потом вдруг дракон шо-то учуял, свое вспомнил, крылья расправил – и ну ходу. Я на коня – и за ним.

– Постой-постой, – тряхнула головой Брунгильда. – Ты говоришь, он недобрым глазом смотрел на нее? – она кивнула в сторону Евгении.

– Это шо! Он не только недобрым глазом смотрел, он еще и злобным носом втягивал ее аромат. А она ж буквально ангел! – Лис умильно закатил глаза. – Склонилась над Фрейднуром, и милосердие из нее во все стороны аж брызжет.

– Но ведь это же был незримый дракон Инсти?

– Да вы шо? Не, это поклеп!

– Ваш герцог сам сказал об этом.

– Это он может. Вы не сомневайтесь. Я как щас помню его первое слово. Глядит он на кормилицу так умильно-умильно и детским голоском лепечет: «Суперматричная девиация додекаэдрического октаэдра в квазиполифоническом анамнезе». – Сергей вернул глаза в прежнее состояние. – Ой, извините, вспомнилось. То наш герцог все попутал. Драконы Инсти совсем другие. Они такие добрые, пушистые. А это матерая зверюга. Клыки – во! Шипы – во! Хвост – вообще два раза во, и еще пол во в придачу!

– Так это был совсем другой дракон?

– Так я ж о том и говорю. Наши ж почему незримые – шоб лишний раз людей своим видом не тревожить. А это была просто наглая коварная тварь без стыда и совести. Я ее в лесу, там, около дороги, нагнал, схватились мы не на жизнь, а кто кого, и давай силушкой меряться! Я ему нос подбил, он мне чуть все кости не переломал, но в целом победа осталась за мною. Дракон бросился наутек.

– И что?

– И утек. Тут я вижу – отряд Тибальда. Я бегом к нему, такое, мол, дело. А он за лук схватился: не бывать драконам на земле франкской! И тут же засели мы в засаду, довольно-таки глубоко засели. И, как оказалось, не только в засаду, потому как дракон, уж где он тому научился, тихо и незаметно подкрался к возку, который стоял на полянке, кокнул его, шо то куриное яйцо, схватил там кого-то, и в небо! Но битва продолжалась…

– Да ты толком можешь говорить?! – Брунгильда, уставшая от высокохудожественного плетения словес, хлопнула ладонью по столу.

– А, толком? Ну, это другое дело: дракон улетел вместе с пленниками. С нашей стороны потерь в живой силе нет, выжжено полтора гектара леса, разрушено одно транспортное средство, Тибальд неотступно преследует крылатую тварь, а я перед вами, чуть живой, но покрытый славой, и слезно молю вас, солнцеподобная госпожа, извините, шо к вам обращаемся, сами мы не местные, отстали от колеса истории, а потому верните, Христа ради, свободу и прочее имущество славному сэру Жанту, его невесте и сладкоголосому менестрелю Бастиану.

– Кстати, ума палатка нашего малого трудового коллектива, Бастиан, ты меня слышишь?

– Слышу, господин инструктор.

– Постарайся внятно донести рабочую версию происходящего до бронированного на всю голову кулака экспедиции. Чем он там, интересно мне знать, занят, так что на канале связи одно пыхтение?

– Сооружает подкоп.

– Какой деятельный мальчик! Не зря читал в детстве графа Монте-Кристо. А вот чисто из академического интереса: куда он собирался девать вытащенный из туннеля грунт?

– Похоже, Карел еще не успел подумать об этом. Впрочем, пряжкой от ремня он еще много не успел накопать.

– Ну, как сказать. При таких раскладах высшую меру феодального гнева он себе уже нарыл. Ну, да ладно, ежели придут, скажите, что рыли нужник. Может, и прокатит.