Калинин сидел в своем кабинете и листал страницы фотоальбома. Слишком знакомым показалось лицо того чернявого парня. Теперь надо было установить его личность.

Рядом на столе лежала его фотография, сделанная в морге. Майор попросил фотографа дать крупным планом ту часть, где поработал нож убийцы.

Теперь Калинин постарался представить, как это произошло. Сильный удар. Длинное острое лезвие глубоко вошло в нижнюю часть живота. Потом рывок назад и кверху.

«Ничего не скажешь, мастер, – думал опер про убийцу. – После такого харакири никто не выживет. На это и расчет, чтобы жертва не выжила».

В фотоальбоме у старшего оперуполномоченного уголовного розыска по особо тяжким преступлениям были собраны фотографии не только тех, кто проходил по убийствам, а и тех, кто числился в подозреваемых и в силу каких-то обстоятельств вина их не была доказана. Крупные авторитеты и рядовые «шестерки» украшали страницы своими неприглядными физиономиями.

И вот, когда большая часть альбома была просмотрена, Калинин нашел фотографию того чернявого парня, которого убили возле ресторана. Прочитал пояснительную записку:

– Чумаков Александр Евгеньевич. Уроженец Тамбова. Кличка – Чума.

Дальше перечислялся набор статей, по которым Чумаков привлекался. И этот набор оказался достаточно большим, несмотря на возраст Чумакова.

Его Калинин не жалел. В конце концов это когда-нибудь должно было произойти. Жалость вызывал милиционер. Убийца, надо полагать, охотился за Чумаковым, не пожалел и сержантика. Удар хорошо выверенный, с расчетом. И уж явно не перочинным ножом. По заключению экспертов, это скорее всего финка с длинным, остро отточенным клинком.

Офис кузьминской братвы находился на стадионе завода «Металлург». Место здесь тихое, малоприметное. Менты сюда никогда не суются.

Есть при стадионе и сауна с массажным кабинетом, и небольшой бар с прохладительными напитками, работающий допоздна.

На футбольном поле малолетки с утра до вечера мяч гоняют. А для более серьезных пацанов – качалка, секции бокса и карате.

Покойный Кузьма очень заботился о подрастающем поколении. Мужик был жесткий, но с понятием. Жалели его пацаны.

Толком мало кто чего понимал, но место Кузьмы после его смерти занял Манай. Самолюбивый он и вспыльчивый. Но стал авторитетом, и хочешь того или нет, а каждый обязан подчиняться.

Сегодня Манай собрал всех бригадиров и наиболее уважаемых пацанов в баре. Сдвинули столы для своих, посторонним не место тут. Во главе стола сел Манай.

Выпили для начала по рюмке, помянули Кузьму, а потом Манай заговорил:

– Вчера возле ресторана какой-то псих зарезал нашего товарища, Саньку Чуму.

Говоря «нашего товарища», Манай преувеличил. Чуму пацаны не уважали за то, что шестерил перед Манаем.

Собравшиеся молчали, и Манай с недовольством провел взглядом по лицам. Надеялся, пацаны будут безоговорочно принимать все сказанное им. Но не находил доверия и злился. Пригодился бы сейчас Чума.

– Чего решим? – спросил Манай, предоставляя возможность каждому высказаться.

Так всегда делал Кузьма, чтобы никого не обидеть. Но окончательное решение оставалось за ним.

А Манаю сейчас нужно доверие пацанов, чтоб они за него в огонь и в воду.

И пацан нужен верный вместо Чумы. Манай уже наметил такого. Это боксер, Вован Клест. Нос у него приплюснут и крючком. За то ему и кличка – Клест. Вроде он ничего, сам льнет к Манаю. И сейчас Манай остановил свой взгляд на боксере Клесте.

Клест это воспринял как возможность высказаться. И заявил:

– Надо найти гада и прикончить.

Манай сразу ухватился за это предложение.

– Правильно, Клест. Ушлый ты пацан. Бери в подмогу десяток наших бойцов и найдите этого долбанутого. С ментами поговорим через нашего человека, если сами на него не выйдем. Он, сука, и мента замочил за компанию с Чумой.

– За мента он вышак потащит, – сказал Серенька, здоровенный, рослый парень.

– Если ж его раньше не прикончим, – запальчиво высказался Клест. Он явно старался понравиться Манаю. Расположение нового авторитета сулило многое, и в первую очередь продвижение в бригадиры.

Когда все выходили из бара, Манай сказал Клесту:

– Тормозни. Базар есть.

Клест сел к столу, преданно уставился в глаза Манаю.

– О чем базар-то? – спросил он. – Вроде обо всем уж перетолковали.

Манай усмехнулся, налил в две рюмки коньяка. Одну подвинул Клесту.

– А ты выпей, Клест.

Выпили молча, без всяких тостов. Закусили порезанной дыней.

Мучимый любопытством, Клест не выдержал.

– Так о чем перетолковать хотел?

Манай осадил его, чтоб не зарывался.

– А ты, Клест, не гони. Не забегай вперед авторитета.

И Клест сразу понял свое место.

Видя, что пацан как бы обиделся, Манай улыбнулся и дружелюбно сказал:

– А потолковать с тобой я хотел вот о чем. Человек мне нужен верный. Ну, сам понимаешь. Знать надо, кто из пацанов, может, чем недоволен. Или еще чего. Я ведь в авторитетах недавно.

– Не доверяешь кому-то? – осторожно поинтересовался Клест.

Манай в его вопросе усмотрел настороженность, поспешил заверить.

– Ну что ты. Пацаны у нас надежные. Всем доверяю. Чумы теперь нет. Знаешь, давай-ка покатайся со мной. А там еще переговорим. Время будет.

Клест согласился.

Сразу со стадиона они с Манаем поехали на улицу Радищева. Там в хрущевской пятиэтажке Манай снимал квартиру для своей любовницы.

Клест по наивности думал – и ему что-нибудь перепадет. Может, у этой любовницы подружка есть. Тогда в одиночестве скучать не придется.

Но, вылезая из машины, Манай сказал:

– Останься тут, – и ушел в подъезд.

Клест обиделся. «Вот, гад! Совсем не уважает. За собаку оставил». И настроение сразу пропало.

Но еще больше почувствовал он себя оскорбленным, когда какой-то алкаш, болтаясь по тротуару из стороны в сторону, прислонился к «Форду».

– Работяга хренов! Плебей задолбанный! – заорал на него Клест.

«Не хватало, чтобы эта гнида тачку мне испачкал!»

И Клест открыл дверцу с твердым намерением вылезти и выместить злость на пьянице, морду ему расквасить.

– Отойди от машины, урод! – рявкнул он и вдруг увидел у того в руке здоровенный нож. Сразу вспомнил про «ствол». Всегда держал его при себе, а тут расслабился, положил в бардачок. Сейчас бы он пригодился.

Глянув в лицо алкашу, понял – никакой он не пьяный. Притворялся, изображая из себя пьяницу. Но и на крутого не похож. Скорее – шпана, грабитель. Такого главное – не испугаться, не подать вида. И Клест, сглотнув слюну, сказал: