– Виталя, чо там? – нехотя спросил напарник, не отводя глаз от экрана. Самая занимательная сцена. Умеют немцы порнуху снимать. Крутой фильмец.

Прошла минута-другая, а охранник Виталя не отозвался. И напарник понял: надо ему выйти, кулаки размять.

– Виталя, мать твою! Ты где?

В темном углу, где размещалась афиша, послышался какой-то едва различимый шорох.

– Виталь! – погромче крикнул напарник, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть.

– Ни черта не видно. Сколько говорили директору стадиона – поставьте там столб с фонарем.

Выставив вперед руку с резиновой дубинкой, напарник пошел в темноту.

Шаг. Другой. Третий.

Вдруг ноги скользнули на чем-то. Выругался напарник, взмахнул руками. Чуть не упал.

«Чего тут валяется под ногами?» – не понял он. Со злостью пнул ногой.

Что-то большое, твердое.

– Вот сволочи! И чего только не накидают под ноги.

Он нашарил в кармане зажигалку. Загораживая ладонью от ветра огонек, посветил.

На земле, свернувшись калачом, на боку лежал его товарищ с распоротым животом, из которого расползались кровавые кишки. На них, оказывается, и наступил напарник.

Он посмотрел, увидел, что и сейчас стоит на них, и ему сделалось нехорошо. Стошнило прямо тут.

Но самое ужасное было то, что убийца Виталика не мог уйти далеко и сейчас прятался где-то тут, в темноте. И уж голыми руками его не возьмешь, а он, когда выходил, даже фонарь не захватил.

Напарник бросился назад к административному зданию.

Там у них в столе лежал заряженный «ТТ».

– Ну, гад! Виталю замочил!

Вбежав в комнату, напарник передернул пистолет и тут же выбежал наружу, готовый выстрелить во всякого, кто попадется ему.

– Ну ты где, гад? Отзовись! Где?

Луч фонаря метнулся в темноту за афиши.

Что-то будто зашуршало в сухих осенних листьях.

И сейчас же выстрел. Напарник послал на этот шорох пулю.

В ночном воздухе звук выстрела показался звенящим.

Вытянутая рука с пистолетом дрожала.

– Где он, гад! Куда делся? – Охранник водил пистолетом по сторонам.

И вдруг тихий, почти неразличимый свист раздался позади него. Прямо над самым ухом.

Напарник резко обернулся и сразу же почувствовал жгучую боль в животе.

Убийца неслышно подкрался сзади и вогнал здоровенное лезвие по самую рукоять.

Ночью майору Калинину позвонил домой оперативный дежурный.

Жена за двадцать лет супружеской жизни так и не смогла привыкнуть к этим ночным вызовам. Вздрогнула и, переворачиваясь на другой бок, недовольно проворчала:

– И когда это только кончится? Когда хоть ты на пенсию уйдешь? Вояка! – Последнее слово произнесла нарочно, чтобы унизить его за ночное беспокойство. – Майор, а гоняют, как мальчишку.

– Дорогая, за меня мою работу никто не сделает. А ты спи. – Калинин тихонько выполз из-под одеяла.

– Да что, спи! С таким мужем поспишь. Когда-нибудь выброшу телефон в окно, – пригрозила жена.

Калинин ничего не ответил. Быстро собрался и вышел на улицу, стал ждать оперативную машину.

Город еще спал в предрассветной тишине.

На этот раз предстояло выехать на улицу Вильгельма Пика. Там на берегу Яузы в зарослях ивняка обнаружен труп милиционера.

Патрульной группе, дежурившей на машине, сообщил об этом старик бомж, случайно наткнувшийся на труп.

Калинин осмотрелся.

Криминалист суетился возле трупа, кивком поздоровался с майором.

– Твой убийца поработал. Один к одному, – сказал криминалист, указав на раскроенный живот милиционера.

Лейтенант Шевелев подал удостоверение, и Калинин прочитал:

«Старший участковый инспектор, майор Синельников». Ну и дела. Этот псих одинаково крошит как бандитов, так и ментов.

– Вот и я про то же, – вставил криминалист. – И тех ненавидит, и этих.

Калинин осмотрел огромную рану на животе. Все внутренности выворочены. Сразу представил, какой ужасной и мучительной была смерть старшего участкового инспектора.

– Осторожней топчись, – сделал криминалист резкое замечание.

Калинин только теперь заметил, что едва не наступил на кишки убитого.

«О боже! Какой ужас! – Калинин шагнул назад. – Опять этот финский клинок. Тот же почерк. Удар острого лезвия в низ живота и надрез до грудины. За что же он убил майора Синельникова?»

Тут же следователь заполнял бланк протокола осмотра места происшествия.

– А я думаю, Синельников случайно попал под нож. Кого-то другого убийца хотел замочить. Майор вмешался, – высказал свою версию случившегося лейтенант Шевелев.

– Очень может быть, – проговорил Калинин в раздумье. Хотя и не слишком-то верил, что дело обстояло именно так. Даже поверхностный осмотр говорил о том, что преступник хотел убить майора. Только непонятно, как Синельников оказался в этих дебрях на берегу реки? Хотя убийца мог где-то недалеко ранить майора, притащить сюда и здесь уже добить.

Калинин посмотрел на бомжа, сообщившего милиционерам о трупе.

Старик сидел на корточках и дремал. Видно, ему надоела вся эта возня.

«Да, – Калинин вздохнул, – ну какой свидетель из этого старикашки? Уверен, на труп он напоролся случайно». Майор сказал своим подчиненным Потапову и Шевелеву:

– Вот что, побродите тут вокруг. Надо поискать свидетелей. Может, кто чего видел.

Оба лейтенанта переглянулись.

– Какие свидетели в половине четвертого утра? – возмутился Шевелев.

– Вот свидетель, – указал Потапов на старика бомжа.

Калинин только рукой махнул.

– Да какой из него свидетель? А вы походите. Тут есть палатки коммерческие ночные. Поговорите с продавцами.

Шевелев насупился и что-то пробурчал себе под нос.

Калинина заело.

– А как ты, Шевелев, думаешь работать в розыске? Только в кабинете сидеть? Нет, милый. Волка ноги кормят. Так что хватит ворчать и вперед!

Когда оба отошли подальше, Шевелев сказал:

– Пойдем в палатке пивка купим. А потом вернемся, скажем, никого не нашли.

И оба повернули к гостинице «Байкал».

Позади гостиницы, возле мусорных контейнеров, они увидели стоящий «жигуленок» белого цвета. За рулем сидел человек и, наклонив голову к рулю, спал.

– Во, свидетель! – обрадовался Потапов. – Сейчас с него объяснение срисуем, и пошел майор куда подальше! Нам чего, до утра тут болтаться? Все нормальные люди спят.