— Утром сообщу его вес.

* * *

Мобильный телефон раскалился от требовательных звонков. Алиса протянула руку к серебристой «мотороле».

— Слушаю.

— Приветик, подруга.

— Любань, который час?

— Восемь.

— Кошмар! Я заснула под самое утро. — Алиса отчаянно боролась с напавшей зевотой.

— Советую проснуться, у меня сногсшибательные новости, подружка. Начинаю по порядку, позавчера к нам приезжал Пашка.

— Зачем?

— Хотел узнать, где ты обитаешь. Я, естественно, и словом не обмолвилась. Они с Серегой удалились в комнату и целый час беседовали. Мой пока молчит, как партизан, но через денек я вытащу из него нужную информацию. Идем дальше, вчера вечером звонила твоя свекрища.

— Да ты что?

— Сама в шоке. Старуха чуть не плакала в трубку, пытаясь меня разжалобить, в надежде раздобыть твой адресок.

— Ничего не понимаю, мне никто не звонил. Если я им так понадобилась, могли бы номер сотового набрать.

— Хрен знает, какая муха их укусила. У тебя-то что нового в сказочном замке?

Алиса рассказала о ночном выходе за соком.

— Я сейчас упаду! Ты дура! С какого перепугу вздумала слушать внутренний голос, когда Вадим находился в метре от тебя?

— Ближе, сантиметрах в пятидесяти.

— Ну ты даешь, окажись я на твоем месте…

— Любка, осторожней на поворотах, спасибо, что позвонила. Я отсоединяюсь. Пока.

Приняв душ, Алиса спустилась в столовую.

— Где ты была ночью, дорогая? — как бы между прочим поинтересовалась Райская.

— Спала.

— Под кроватью?

— Почему под?

— Мне никак не удавалось заснуть, я решила спуститься в библиотеку, а проходя мимо твоей спальни, увидела, что дверь приоткрыта. Тебя не было в комнате и в ванной тоже, я проверяла.

— Ну…

В столовую бодрой походкой вошел Вадим.

— Ты чего так рано встал, наверняка до утра в кабинете проторчал?

— В десять нужно быть в издательстве. А почему Лиса такая потерянная?

— Радмила Анатольевна интересуется, где я была ночью.

Ни один мускул не дрогнул на лице Райского. Сделав маленький глоток из чашки, он усмехнулся:

— И где, интересно, ты провела ночь?

Щеки запылали огнем. Бросив на Вадима испепеляющий взгляд, Алиса выбежала вон.

— Она сегодня не с той ноги встала? Эй, мать, не смотри на меня так.

— Дурак ты, Вадька! Самый настоящий!

* * *

В полдень позвонила свекровь. Услышав на том конце голос бывшей родственницы, Алиса напряглась.

— Детонька, нам необходимо поговорить.

— О чем?

— Ты можешь приехать?

— Нет, Вера Эдуардовна, в вашу квартиру я ни ногой.

— Не бойся, Вики нет, я одна. Прошу, приезжай.

— По телефону никак нельзя?

— Нет. — Свекровь отчаянно настаивала на немедленной встрече.

— Хорошо, через час подъеду.

— Спасибо, буду ждать.

На первом этаже Радмила читала журнал, не переставая дымить сигаретой.

— Радмила Анатольевна, вы сегодня куда-нибудь собираетесь?

— Нет, а почему ты спрашиваешь?

— Мне нужна машина, можно?

— Конечно, дорогая, а куда едешь, если не секрет?

— Объясню, когда вернусь.

* * *

В свой бывший подъезд она вошла со смешанным чувством тревоги и легкости. Вроде бы ничего не изменилось, те же унылые синие стены, исписанные подростками, раскуроченные почтовые ящики, многочисленные листовки-рекламы на полу и неизменный, невыветриваемый запах бродячих кошек. Как быстро Алиса привыкла к роскошному особняку Радмилы, и сейчас ей нестерпимо захотелось вернуться в машину и уехать отсюда побыстрей.

«А ведь совсем недавно этот подъезд казался мне милым, симпатичным и даже уютным», — подумала она.

Вера Эдуардовна расплылась в улыбке:

— Алиса, детка, а я все сомневалась, думала, не захочешь меня видеть.

— Признаться честно, подобного желания не возникало, но ваш встревоженный голос застал меня врасплох. Зачем я вам понадобилась?

— Ты не стой в прихожей-то, проходи в кухню, кофейку выпьем…

— Вера Эдуардовна, у меня мало времени, переходите ближе к сути.

Мать Павла наигранно всхлипнула:

— Какая ты красивая стала, не узнать, волосы, лицо, одежда.

— Раньше вы придерживались противоположного мнения.

— Эх, дочка, зачем вспоминать былое? Каждый из нас в прошлом наломал немало дров, теперь вот щепки собираю.

— Дочка? Я не ослышалась, вы назвали меня дочкой?

Свекровь промолчала. И чтобы заполнить образовавшуюся паузу, Алиса безразлично спросила:

— Как Павел?

Морщинистые щеки Веры Эдуардовны задрожали, она поднесла носовой платок к глазам.

— Плохо, Алисонька, плохо! Ты даже не представляешь, как он страдает, места себе не находит.

— А в чем дело?

— Его фря ушла.

— Какая фря и куда ушла?

— Виктория! Будь она неладна, змея подколодная! Шалава малолетняя!

— Они расстались? А ребенок?

— Ребенок, — горько усмехнулась свекровь. — Знала бы ты, Алиска, что за змею мы пригрели на груди. Настоящая мерзавка! По всем срокам родить должна была в конце сентября, а в начале месяца к нам парень заявился. Высокий, бритоголовый, широкомордый, короче, страшен, как смертный грех.

— К чему вы клоните?

— А к тому, любовник это ее бывший. От него змеюка ребятенка зачала, а на моего Павлика всех собак повесила. Он-то, чудак, поверил, сама знаешь, Паша добрейшей души человек. Скандал разразился — жуть! Вика вещички в сумку побросала и была такова. Пашка чуть дар речи не потерял, они ж в декабре расписываться собирались. Сын словно заколдованный ходит, кается, сердешный, прощения просит.

— У кого?

— У тебя! — выдала свекровь. — Фотку твою в кармане носит. С работы придет и давай со снимком разговаривать. Сил нет смотреть на его муки. Любит он тебя, мечтает вернуть, да боится, не простишь.

— И поэтому вы меня вызвали?

— Да, но Паша не в курсе, я сама! Алис, прости нас, возвращайся в семью.

— Вера Эдуардовна, о чем вы просите? Думаете, можно забыть ту боль, которую мне причинил ваш сын?