— Попытаться стоит.

— Ошибаетесь. Ничего не получится, разбитую чашку не склеишь, вернее, склеить можно, но трещина никуда не денется.

— Ты другая, раньше такой не была.

— Какой «такой»?

— Жесткой, холодной.

— Прояви я с самого начала жесткость, возможно, наша семейная жизнь с Павлом строилась бы по иному сценарию, где в роли режиссера выступала я, а не вы.

Вера Эдуардовна резко встала.

— Небось мужика богатого нашла? Вон в какой одежонке щеголяешь, быстро оклемалась.

— Моя личная жизнь никого не касается. Когда я покидала вашу квартиру, вы не интересовались, где я буду ночевать, что буду есть, на какие средства жить. Вам было наплевать, что я спала на вокзале…

— На вокзале?

— Именно! А теперь с видом безутешной матери просите, чтоб я вновь воспылала чувствами к человеку, воткнувшему мне нож в спину.

— Он страдает.

— Я тоже страдала! Страдания и невзгоды закаляют, благодаря им учишься жить по-новому. Я научилась, желаю того же Паше.

— Высоко взлетела, как бы не грохнулась о камни, — шипела Вера Эдуардовна.

Алисе вдруг стало жаль мать бывшего мужа, несчастная женщина, как умела, любила и защищала своего единственного сына.

— Не волнуйтесь за меня, Вера Эдуардовна, я не боюсь упасть. Не забывайте, у меня есть опыт.

В лифте Алису начал колотить нервный озноб.

Тряхнув головой, она вышла из подъезда, села в машину и в мыслях с облегчением простилась с домом, в котором пережила столько огорчений.

В субботу, четырнадцатого февраля, Алиса бесцельно бродила по дому, с тоской вспоминая время, когда на День всех влюбленных они с Павлом обменивались забавными валентинками. Похоже, сегодня ее никто не поздравит, а так хотелось бы услышать нежные слова.

Час назад Вадим уехал в книжный магазин на встречу с читателями. С раннего утра Райский был в плохом настроении, видимо, боялся, что из-за вышедшей перед Новым годом статьи встреча омрачится нежелательными вопросами интимного характера.

Кристина тоже подалась в город, по ее горящему взгляду Алиса поняла — к любовнику.

Сразу после отъезда Вадима к Радмиле Анатольевне пожаловал респектабельный джентльмен. Попросив не беспокоить их, они скрылись в кабинете.

Перебросившись парой фраз с Ларисой Валентиновной, Алиса решила совершить шопинг. В конце концов, она имеет на это полное право, приобретение симпатичной кофточки окажется как нельзя кстати.

Прогуливаясь по торговому центру, Алиса то и дело наталкивалась взглядом на счастливые лица влюбленных пар. Настроение портилось с неимоверно высокой скоростью. В итоге во избежание депрессии от царившей вокруг атмосферы влюбленности она наспех купила совершенно нелепый бежевый шарфик и поспешила ретироваться. Радмила права — женщине противопоказано одиночество.

О-хо-хо-хо-хо, поездка не удалась. Один ноль в пользу меланхолии.

Как только Алиса вошла в дом, к ней бросилась Лариса Валентиновна:

— Алиса, ну хоть ты пришла, я уж и не знала, что делать!

— Что случилось?

— Радмиле Анатольевне стало плохо с сердцем, а «скорую» вызывать не велит.

— Где она?

— У себя в комнате. Проглотила пару таблеток, лежит, курит.

— Курит?

Алиса решительно вошла в спальню Райской, забыв постучать. Сильно пахло валокордином. Радмила Анатольевна полулежала на кровати, держась за сердце.

— Лариска уже донесла?

— Почему вы отказываетесь от врача?

— Мне лучше. Только не говори Вадиму о приступе. Он запаникует, а когда Вадька в панике, у него не спорится дело с книгами.

— Приступ действительно прошел?

— Честное слово.

— Обещайте в понедельник съездить к врачу, нужно сделать кардиограмму, проверить…

— Сердце прихватило на нервной почве.

— Из-за чего вы нервничали? Вас расстроил тот мужчина, кто он?

Радмила хотела взять сигаретку, но Алиса быстро перехватила пачку:

— Никакого курева!

— От дефицита никотина я умру.

— А от его избытка умрете в два раза быстрее! Вы не ответили: зачем приезжал тот господин?

— Тот господин с недавних пор владеет моими салонами.

— Как?

— Рано или поздно наступает момент, когда понимаешь, что работать становится тяжело, коварный возраст отнимает силы. Здесь, как и в шоу-бизнесе, главное — вовремя уйти. Вадим писатель, он далек от бизнеса, пришлось продать салоны.

— Радмила Анатольевна, мне кажется, вы недоговариваете.

— Алиска, я в тебе не ошиблась, извини за нелестное сравнение, но я поставила на правильную лошадку.

— О чем вы?

— Узнаешь, когда придет время.

— Узнаю что?

— Многое, дорогая, главное, чтобы ты выстояла.

* * *

Алиса отложила ножницы в сторону, убрала в стол коробочку с мелками. Сильная головная боль мешала сосредоточиться на работе. «Обещанные метеорологами магнитные бури отрицательно сказались на моей трудовой деятельности», — усмехнулась Малахова.

Растирая виски, она вспомнила совет Варвары Григорьевны. Бабушка говорила: «Если мучает головная боль, минут на пять приложись лбом к оконному стеклу».

Упершись в стеклянную поверхность, Алиса начала обратный отсчет:

— Триста… двести девяносто девять… двести…

В дверь постучали.

— Открыто, входите.

Увидев необычное зрелище, Вадим удивленно вскинул брови:

— Чем это ты занимаешься?

— Пытаюсь избавиться от головной боли.

— Таблетку выпить не пробовала? Иногда помогает.

— Я не расположена к остротам, зачем понадобилась моя скромная персона?

— К тебе пришли.

— Кто?

— Женька.

— Евгений? А почему именно ко мне?

— Вы, лисы, умеете очаровывать мужиков, вот и этот попался в твои хитро расставленные сети.

Алиса кивнула:

— Уже спускаюсь.

Вадим не спешил уходить.

— У тебя видок не ахти, рыжая.

— Спасибо за комплимент.

— Нет, серьезно, оставайся в комнате, я скажу Женьке, что ты себя неважно чувствуешь.

— Не развалюсь, на разговор сил хватит.

— Может, приляжешь?