— Как же мы ее поймаем?

Стейн покосился на ректора, который, не обращая внимания на проштрафившихся студентов, погрузился в дела.

— Я бы попробовал раскинуть сеть… Нужно как-то спровадить Гору.

Эмилия тяжко вздохнула и поднялась на ноги. Была у нее одна мыслишка… Что взять с бестолковой нимфы, верно?

Отважно подхватив ведро, она направилась к столу ректора Академии, намотала тряпку на швабру и, напевая под нос, принялась шуровать шваброй, старательно целясь в ноги Улорда Бууроса. Ректор пыхтел, пытался отодвинуться, но огромные ноги орка и так с трудом помещались под столом, ему просто некуда было их спрятать.

— Эмилия, начните с другого угла, — не выдержал наконец он, опуская очки на кончик носа и с неудовольствием оглядывая настырную нимфу. — Вы мне немного мешаете.

«А хотелось бы много!»

Вслух, конечно, Милли сказала другое:

— Ой. Простите. Так неудобно. Я быстренько вымою, раз уж начала.

Эмилия заморгала длинными ресницами. Ректор издал тягостный стон, поднялся, подхватив одной рукой кипу листов, другой чернильницу.

— Буду в преподавательской. Позовите, когда закончите. Стейн, надеюсь на твою ответственность.

«О да! Он очень ответственный. Он всего лишь хочет утащить книгу с заклятиями!»

— Не беспокойтесь, я пригляжу, — не моргнув глазом ответил василиск.

Когда за ректором закрылась дверь, Эмилия не удержалась от радостного возгласа.

— Тихо, хомячок.

Но Стейн и сам улыбался и выглядел довольным. Правда, тут же посерьезнел.

— Времени у нас немного. Как я уже сказал, книга зачарована. Она не может покинуть пределы кабинета, но она чувствует преступный замысел…

— Ага! — торжествующе воскликнула Эмилия, но тут же сникла под пристальным взглядом. — Продолжай, продолжай…

— Чувствует, что ее ищут и произвольно перемещается. Я раскину магическую сеть, что заставит ее замереть на месте на несколько минут. За это время нужно тщательно все обыскать.

У Эмилии мурашки побежали по рукам. Могла ли она представить, что проникнет в кабинет Громовой Горы и станет рыться в вещах?

«Ох, Стейн, во что ты меня втянул!»

Но следовало признаться самой себе, Эмилия чувствовала полный восторг от происходящего, а страх быть застигнутыми на месте преступления наполнял ее кровь щекочущими пузырьками. Стейн пообещал, что никто не пострадает, а о другом и переживать не стоит.

Василиск остановился посреди кабинета, сложил руки на груди.

— Эмилия, встань за спиной. Когда произношу заклятие, могу ожечь взглядом.

Милли послушалась, спряталась за Стейна. Разглядывала его широкие плечи, прямую спину и непослушный вихор на макушке.

— С-сари! Блаарон! Крэим! Ашхас!

Каждое произнесенное на языке василисков слово кололо руки и лицо Эмилии льдистыми иголочками.

— Готово! Приступаем!

Стейн первый бросился к столу ректора, отодвинул ящик и осторожно принялся вынимать папки с документами.

— Что же мы творим, Стейн! — притворно вздохнула Эмилия.

Василиск обернулся, улыбка тронула губы.

— Только не говори, что тебе не любопытно, хомячок. Осмотри шкаф, поторопись.

Милли не пришлось уговаривать дважды. Она распахнула нижние дверцы, присела на корточки, окидывая взглядом полки, забитые тетрадями и пожелтевшими от времени бумагами.

— Как она выглядит?

— Величиной с ладонь, в черной кожаной обложке.

Эмилия провела пальцем по корешкам, но ничего похожего на книгу заклятий не отыскала. Перешла к верхним полкам.

— Стейн, а почему ректор сказал, что не удивлен, увидев вместе нимфу и василиска? — вдруг вспомнила она.

Стейн не ответил. Эмилия обернулась и заметила, что он замер с папкой в руках.

— Стейн? Ты тоже не знаешь?

— Я знаю, — нехотя сознался он. — Думал, что и ты в курсе. Но если нет, то тебе лучше оставаться в счастливом неведении.

Эмилия фыркнула: мол, подумаешь, великая тайна, но изнутри начал подтачивать червячок любопытства. Она дала себе слово, что обязательно постарается выяснить, о чем умалчивает Стейн.

Нимфа прошерстила верхние полки, подтащила стул и встала на него, чтобы осмотреть шкаф наверху, потом легла на пол и заглянула между резных деревянных ножек, но не обнаружила на полу ничего, кроме паутины. Смела ее тряпкой, раз уж все равно увидела, зато теперь можно с чистой совестью считать, что убралась.

— Ничего, — сообщила она.

— Посмотри под креслом, за картинами, — отрывисто скомандовал Стейн, изучающе разглядывая кабинет. Комната была совсем небольшой, совершенно непонятно, где могла спрятаться книга. — Сообщай обо всем, что кажется подозрительным: может быть, здесь есть тайные ниши.

Василиск хмурился и с каждой минутой становился все мрачнее. Они просмотрели все, что можно было. Эмилия даже скатала коврик в поисках неуловимой книги. Заодно и под ним пол помыла. Книга как сквозь землю провалилась.

— А ты уверен, что она здесь?

Эмилия покосилась на Стейна с сочувствием.

— Уверен! — отрезал он.

Василиск кружил по комнате, в глазах желтели вытянувшиеся зрачки, губы сжаты. Милли стало жаль Стейна. Какую бы цель он ни преследовал, без книги он не сможет двигаться дальше.

— Лист бумаги в твоей комнате и знаки на нем… Что это?

Эмилия подумала, что нужно отвлечь Стейна от печальных мыслей, но кажется, выбрала не слишком удачную тему, потому что василиск повернулся к ней так резко, будто готовился к броску. Однако тут же расслабил плечи.

— Ты все равно узнаешь. Я составляю заклятие.

— Составляешь? Его прежде не существовало?

— Нет…

Эмилия не нашлась, что ответить. Составлением заклятий занимались магистры высшей категории, все они преподавали в столичной Академии. Каждое новое заклятие утверждается специальной комиссией, проверяется не один месяц, и лишь потом его допускают к использованию.

Азарт, охвативший Милли, схлынул, ей сделалось тревожно. Стейн, конечно, лучший на курсе, но ведь он всего лишь студент. Что если что-то пойдет не так? Может быть, пора прекратить эту опасную игру? Рассказать обо всем ректору? И все же Стейн доверился ей, она не должна с ним так поступать.

Эмилию обуревали сомнения. Она отвернулась, надеясь, что Стейн не успел разглядеть выражения ее лица. Наверное, к лучшему, что они не нашли книгу. Все разрешилось само собой, и Эмилии не придется стать предательницей…

— Вот она! — прервал ее размышления голос Стейна.