– Должно быть, в детстве вам тут очень нравилось. Я, например, была вне себя от радости, когда смогла переехать с дочкой в маленький домик, где у нее есть собственная спальня. А тут такие просторы, такие сады! Просто волшебно!

– Я проводил тут не очень много времени, – бесстрастным тоном отозвался граф.

Этта наморщила лоб.

– А где же вы жили? Я всегда считала, что Деруэнты проводили в своем имении круглый год.

– В восемь лет меня отдали учиться в интернат, а на каникулах обычно отправляли в различные лагеря.

Родители хотели таким образом закалить характер Габриэля. Они пришли в смятение, когда их наследник сбежал из интерната, и первым делом уволили няню Меган Энсти, которая присматривала не только за маленьким графом, но и за его сестрами.

Няня была Гейбу куда ближе, чем родная мать. Мальчику при расставании хотелось расплакаться, но он сдержался, понимая, что, если даст волю слезам, родители отзовут у Меган выданное рекомендательное письмо, обвинив ее в плохом воспитании их сына. Поэтому Габриэль лишь вежливо попрощался с няней, и в тот же день его снова увезли в интернат.

Возвращение туда врезалось в его память навсегда. Он до сих пор помнил, как тяжело переживал потерю Меган, виня себя в том, что ее уволили. Именно тогда Гейб понял, что если бы не привязался к ней так сильно, то ни для него, ни для нее расставание не было бы таким болезненным.

А еще Гейбу было страшно до жути от понимания, что впереди его ждут новые издевательства, и мальчик ненавидел сам себя за свою беспомощность. «Наверное, родители правы, – думал он. – Мне нужно научиться давать сдачи. Однажды я накажу всех своих обидчиков и исправлю то зло, которое причинил Меган».

И то и другое Гейб уже исполнил. Едва начав самостоятельно зарабатывать деньги, он отправил своей бывшей няне чек на солидную сумму. Ну а с обидчиками он давно уже разобрался в драках.

– Вас отправили в интернат? – в замешательстве переспросила Этта. – Даже представить не могу, что вы тогда чувствовали! Я бы не смогла отослать от себя свою дочь.

– Все мужчины рода Деруэнтов проходят через воспитание в интернате.

Габриэль готов был поклясться в том, что никогда не поступит так со своим сыном – вот только сына у него никогда не будет. Сердце сжалось от привычной боли.

– Ваша мама, наверное, тяжело переживала разлуку с вами.

Гейб так не думал. Он никогда не был особенно близок с родителями. Да, он знал, что те им гордились. Гордились его внешностью и обаянием. Гордились, что смогли произвести на свет здорового наследника рода. Но они вряд ли скучали по сыну в его отсутствие.

– А вы сами были не против отъезда? – спросила Этта.

Глаза ее расширились, в них читалось любопытство, смешанное с сочувствием.

Гейб не смог солгать и бесцветным голосом ответил:

– Я смирился с решением родителей.

– Это не ответ… – Она не успела договорить, потому что раздался громкий, настойчивый звонок в дверь.

Гостья прижала руку к груди, словно пытаясь унять страх, внезапно сжавший сердце, и прошептала:

– Томми…

Гейб вскочил со своего места.

– Ждите здесь!

На мгновение на лице Этты отразилось желание так и поступить, но затем она покачала головой:

– Если это Томми, то я сама должна с ним разобраться.

Габриэля восхитила твердость характера этой женщины. Хотя в ее глазах читался страх, но спина ее была гордо выпрямлена.

– Ладно, как скажете. Но если это и в самом деле Томми, я не позволю ему вас обидеть.

На ее побледневшие щеки вернулся легкий румянец.

– Хорошо. Но будьте осторожны.

– Обещаю, – улыбнулся Гейб, чувствуя, как по жилам побежал адреналин.

Открыв дверь, граф не удивился, увидев стоящего за ней Томми, одетого в джинсы и кожаную куртку. Привалившись к косяку, он медленно, насмешливо улыбнулся, и Габриэль напрягся, приготовившись в случае необходимости заслонить собой Этту.

– Где моя дочь?

– Ее здесь нет.

– Тогда где она? Не хочешь обсудить? Ведь Кэти и мой ребенок.

– Тут нечего обсуждать.

– Да как сказать, дорогуша. Я пообщался со своим адвокатом и теперь ужасно хочу поболтать с тобой. Знаешь, тебе лучше не отказываться.

Этта вздрогнула, затем кивнула:

– У тебя десять минут. Ты помешал нашему ужину. Гейб впустил нежданного гостя в небольшую гостиную.

– Ужинаете? – осклабился Томми. – Неплохо устроились. – Его голубые глаза перебегали с Гейба на Этту и обратно. – Готов поспорить, она еще не успела затащить тебя в постель, верно?

– Довольно! – Габриэль шагнул вперед и неуловимым движением притиснул наглеца к стенке, удовлетворенно подметив изумление в его глазах. – Давай-ка проясним ситуацию. Сейчас ты скажешь, что хотел, и уберешься отсюда.

Он отпустил Томми. На мгновение Габриэлю показалось, что этот тип сейчас полезет в драку, судя по тому, как злобно блеснули его глаза.

«Ну давай, вперед!» – мелькнуло в голове.

Но Томми пожал плечами, подошел к креслу и развалился в нем.

– Я хочу поболтать с тобой с глазу на глаз, Этта.

– Нет! – Она скрестила руки на груди. – С чем бы ты ни пришел, говори при Гейбе.

– О чем угодно? – зло переспросил Томми. – В таком случае, может, повспоминаем былые денечки? Я могу рассказать этому хлыщу о том, что тебе нравится и как заставить тебя слушаться.

Этта смертельно побледнела.

– На здоровье, если хочешь потратить свои десять минут именно таким образом, – вмешался Габриэль. – Время пошло.

– Говори, что тебе нужно. – Голос Этты прозвучал глухо, но твердо. – Я тоже поговорила с юристами. Ты не вписан в свидетельство о рождении Кэти, а значит, у тебя нет родительских прав.

– Но я могу обратиться в суд. Или… Кэти ведь уже исполнилось шестнадцать. Если она захочет, сможет переехать ко мне.

– Пока ей не исполнилось восемнадцать, на это требуется мое согласие.

– Ну, это все формальности, ты же понимаешь. На самом деле ты не сможешь помешать. – Томми улыбнулся и устроился в кресле поудобнее. – Знаешь, я не собирался заводить семью, а теперь вот думаю, что, наверное, был не прав. Мне нравится, что у меня есть дочь, а у нее – моя кровь, мои гены. Я имею право быть частью жизни Кэти, учить ее жизни. Ты отняла у меня эту возможность, сбежав. Ты лишила меня шанса почувствовать себя отцом.

– Ты не хотел им быть. Ты ударил меня в живот, пытаясь избавиться от своего будущего ребенка.

От этих слов у Гейба кровь застыла в жилах. Он шагнул вперед, а Томми в этот момент покачал головой.