Судя по всему, он через определённых должностных лиц связан с нашей жертвой и теми, кто организовал затею со статьёй. Получив эту аудиозапись, они наверняка смогут определить, кому принадлежит голос, да и речь у вас весьма своеобразная, ни с кем не спутаешь. А из содержания разговора поймут, что после этой публикации вы наотрез отказались мне помочь. В итоге жертва успокоится, а мы будем двигаться в прежнем направлении.

Прошло несколько секунд, и вот уже Чаусов улыбается во весь рот, показывая свои звериные зубы:

– Элен! Вы гений сыска и интриг! Когда всё закончится, предлагаю должность референта с министерской зарплатой и бонусом в конце каждого квартала.

– Спасибо, я подумаю! Кстати, а как там с нашими «баранами»?

– На счёт баранов ничего не могу сказать. А наверху взяли время на раздумье. Вы же помаете, дело очень непростое, экспроприировать крупную частную компанию – это вам не фунт изюма на базаре украсть.

– Но ведь есть же компромат…

– Это и пугает. Если начать копать яму под фундаментом, дом может в одночасье рухнуть.

– Я поняла… Так что, можем начинать спектакль?

– Ну да! Зовите этого засланного казачка.

Глава 14. Вести из «конторы»

Элен и не подозревала, какие нешуточные страсти разгорелись вокруг того документа с компроматом, который при её участии был переправлен в Москву, а в итоге оказался в одном из кабинетов, где обычно решалась судьба не только отдельных государственных чиновников, но и всей страны.

И вот двое сидят друг напротив друга. Тот, что рангом пониже, читает этот документ, ну а другой внимательно следит за реакцией своего визами. Наконец, чтение закончено, самое время посмотреть глаза в глаза, но нет – тот, первый, боится поднять взгляд от стола, на котором лежит «обвинительное заключение». Молчит, вздыхает и ждёт, когда озвучат приговор.

– Ну как же, Тоша? Зачем ты меня подвёл?

В ответ ни слова.

– Тебе что, мало того, что имеешь, зависть обуяла? Или свинью решил мне подложить?

– Нет-нет, только не это! – всполошился «Тоша», даже замахал руками.

– Тогда почему?

Тот опять молчит. Но вот вроде бы собрался с духом:

– Понимаешь, когда что-то предлагают, очень трудно отказаться. Особенно, если вмешивается жена. Буквально плешь проела, мол, все берут, один ты малахольный… В общем, не выдержал и сдался.

– Да, ты не боец.

В этих словах было не только признание очевидного факта, но и малая толика сочувствия. А как иначе реагировать, если твой товарищ находится под каблуком жены? Другого бы отдал под суд, а тут даже обругать, как следует, нельзя. Всё потому что бесполезно, не поймёт, то есть поймёт, но не так, как нужно – злобу затаит, может шарахнуться в сторону непримиримой оппозиции. Так было уже не раз, и не стоит вновь плодить врагов, которых и без того немало, причём на словах вроде бы все лояльны, но кто подскажет, как оно на самом деле?

Вот вроде бы получил подсказку, но что с ней делать? Проблема в том, что слишком уж глубоко копнули и раскопали то, что не предназначено для них. Посадить виновного в тюрьму совсем нетрудно, но как спасти старого приятеля от большой беды?

В это же самое время нечто похожее происходило в кабинете главы СВР. Нет, Евгений Серафимович не пытался уличить своего собеседника в том, что тот берёт взятки или работает на иностранную разведку, однако возникли некие сомнения по поводу его появления в СВР.

– Павел Игнатьевич! Вас же временно прикомандировали к нам из ФСО, поскольку в деле заинтересован кое-кто из высокопоставленных особ и речь идёт о национальной безопасности. Я бы хотел понять, в чём ваш интерес – спасти нас от скандала или банально прикрыть чью-то задницу?

Вопрос был задан так, что толком не поймёшь, в какой степени глава СВР осведомлён о подлинной цели операции. В сущности, надо было и «спасти», и «прикрыть», но вслух об этом полковник не решился рассказать, хотя бы потому, что избегал использовать нелитературную лексику в присутствии начальства.

– Так ведь всё просто, товарищ генерал! Наша задача добыть этот компромат, а уж как им распорядятся, мне без разницы.

«Ой ли?» Но вслух Евгений Серафимович не высказал своего сомнения в искренности слов полковника. Причина была в том, что главу СВР уже ознакомили с содержанием того листочка с компроматом, но взяли обещание, что больше никому ни слова – никто не должен знать о том, что такой документ находится в Москве! Ещё тогда, слушая рассказ Чаусова, задумался – с какой стати ему подсунули этого полковника из ФСО? Вроде бы логика в этом есть, поэтому и получил такой приказ, и всё же в этой перестановке кадров таится какой-то скрытый смысл.

Дальше разговор уже пошёл о деталях операции. Нужна ли дополнительная поддержка от агентов СВР, более надёжная техника для прослушивания телефонных переговоров и слежки в интернете? Глава СВР спросил и о том сотруднике, который осуществлял связь Элен с полковником:

– Как, справляется?

– Да, работа «Шарля» меня вполне устраивает. В случае чего он подстрахует Элен, обеспечит её возвращение в Москву.

О сути операции «Шарль» не должен был знать, однако в реальности этого добиться невозможно. Вот и теперь, из разговора Чаусова с Элен он мог сделать кое-какие выводы. Тут главное – поскорее добиться результата, а «Шарля» можно будет повысить в звании и отправить служить в какую-то засекреченную часть без права выхода за пределы территории и пользования интернетом. Примерно такая же судьба ожидала и Элен, но в звании её не придётся повышать – гораздо больше ей пойдёт одежда зэка, приговорённого к пожизненному заключению в одиночной камере.

Так рассуждал полковник, намечая грядущие планы, а у главы СВР задачка была посложнее. Как обеспечить успешное завершение операции и выполнить обещание, которое дал Элен? Евгений Серафимович был не из тех людей, которые бросаются словами – если сказал, что сделает, значит, обязан довести дело до конца! И не важно, кому пообещал – президенту или прежде не знакомой ему женщине, которую привлекли к работе вопреки всем правилам, без должной подготовки и согласования её кандидатуры с ФСБ. Многое зависело от самой Элен – не захочет ли сыграть в свою игру, и, судя по тому, что сообщил Чаусов, так оно и есть или, по крайней мере, намечается. Это в какой-то степени осложняло ситуацию и могло привести к пересмотру данного ей обещания. С другой стороны, её можно понять – недоверие к власти не вытравить никакими посулами, и пока Элен