Я задумчиво кивнула.

Эта мысль крутилась в моей голове с того самого мига, как я увидела серебряные болты. Недешевые, прямо скажем, вещицы. Простым наемникам точно не по карману. Но думать о том, что кто-то из двуликих, пусть даже из беспринципных псов, охотился на своих же собратьев ради наживы, было, прямо скажем, неприятно.

– М-да. Болты у них непростые, – обронила я, придя еще к одному нехорошему выводу. – Роар, у тебя ведь плечо еще не зажило?

– Повязка сухая, – тут же насупился волк.

– Но руку ты по-прежнему бережешь…

Угу. И даже не попытался ударить, когда я откровенно его спровоцировала.

– Кто-нибудь догадался осмотреть арбалеты этих уродов повнимательнее? – спросила я, справедливо заподозрив неладное.

Наран поморщился:

– Мы забрали болты. Трубка, из которой в нас целились, оплавилась после выстрела, так что она для нас бесполезна. А вот болты мы хотели друидам показать. Может, они подскажут, чья это работа?

– Просто так вы бы не стали этого делать, – моментально насторожилась я. – В чем дело? На них был яд? Что-то еще, о чем вы мне не сказали?

Лохматые быстро переглянулись и промолчали.

– Мальчики-и-и, – пропела я, одарив их преувеличенно ласковым взором. – Я ведь могу в следующий раз не попросить, а потребовать. И должна предупредить: вам это не понравится.

Наконец Роар тяжело вздохнул:

– Нет, яда мы не обнаружили. Но, похоже, болты еще и заговорены, миледи.

– Почему ты так решил?

– Потому что прошло уже больше суток после нападения, а я за это время ни разу не смог обернуться, – убито признался рыжик. – Для серебра это слишком долгий срок. А значит, помимо него там было что-то еще.

Я тихо присвистнула. Потом так же тихо выругалась, прекрасно представляя, чем это могло грозить молодому волку. И чисто машинально, по привычке, с досадой прикусила маячившее перед глазами мужское плечо.

* * *

На первом же привале я заставила Роара раздеться и тщательно осмотрела его рану. За сутки с небольшим она заметно поджила, уже не порывалась кровоточить при малейшем движении, однако до конца так и не заросла. Для лохматых это было нетипично. Обычно их регенерация позволяла заживлять нетяжелые повреждения за считаные часы. Максимум за сутки, если дело касалось серебра. А волчонок за прошедшее время не только не исцелился, но и ощутимо берег руку, стараясь лишний раз ее не задевать.

Впрочем, насчет яда Наран не обманул – мой нос не сообщил по этому поводу ничего плохого. А это значило, что болты у проклятых псов и впрямь оказались заговорены, и теперь залечить Роару руку наверняка могли лишь друиды.

– Правильно мы этих уродов перебили, – проворчала я, оставив парня в покое. – Магия – единственная вещь, которую не способны определить наши носы.

– К сожалению, да, – вздохнул Наран, все это время ненавязчиво державшийся поблизости. – Мне бы очень не хотелось думать, что кто-то из нашей породы скатился до уровня простых душегубов. Но факты говорят за себя.

– Может, по этим лесам не одна такая шайка бродила, – буркнул Роар, возвращая на место повязку. – Может, они уже давно охотились на себе подобных. С таким снаряжением даже волки могут стать для них легкой добычей.

Я задумчиво кивнула.

Да уж. Перестрелять из кустов лохматых или моих, к примеру, сородичей такими вот штучками можно было на раз-два. Никакая броня не спасет от заговоренного болта. Однако мне пока не доводилось слышать, чтобы в этих краях бесследно пропадали оборотни. С другой стороны, я, когда топала в храм, посторонними вещами не интересовалась. Старалась держаться вдали от обжитых мест, с людьми и нелюдями практически не общалась, поэтому могла и не знать.

А между тем мальчик прав – с таким оружием псы могли не год и не два тут разбойничать. Больно уж дорого нынче серебро, а услуги мага еще дороже. На них еще заработать надо было суметь. А сделать это честным путем, поверьте, непросто.

– Надо будет весточку в Аргу послать, – решила я, придя к неутешительным выводам. – Пусть-ка все тут проверят. И друидам заодно намекнем, чтобы поостереглись бродить по лесам в одиночку. На них человеческая магия тоже прекрасно действует. И они, как и мы, плохо определяют наличие человеческих заклинаний. Одно хорошо – если на болтах и стояло какое-то заклятие, то это было не заклятие на смерть, иначе Роар бы не выжил. Но кто знает? Вдруг ему просто повезло?

– Я хорошо себя чувствую, – торопливо сказал рыжий, когда я мазнула по нему изучающим взглядом. И поспешил натянуть рубаху, пряча от моего взора свои роскошные телеса. – Оно почти не болит. Я справлюсь, честное волчье!

Я перевела такой же задумчивый взгляд на Нарана.

– Со мной все в порядке, – правильно понял меня волк. – Бедро на излете зацепило, но рана уже закрылась, и проблем с оборотом нет.

Я так же молча кивнула, успокоившись на его счет, а затем покосилась на кусты, за которыми Рокхет в этот самый момент обустраивал лошадей. Насчет него волноваться, вероятно, не стоило: если уж верховная бралась кого-то исцелять, то делала это на совесть. Но что-то он там долго возится. Может, случилось чего? Или ему стало хуже? Все же мы рано тронулись в путь. Волк мог и не восстановиться до конца.

Правда, стоило мне подняться с намерением это проверить, как молчаливый вожак все же вернулся и взглядом показал сородичам, что голоден. И неудивительно: аппетит у него сейчас должен быть зверским. Я несколько раз такое видела, и тогда у обласканных вниманием Иллари не проходило ни часу, чтобы не появилась потребность чего-нибудь пожевать. Порой голод был таким, что первые сутки после пробуждения исцеленные могли только есть и ничего, кроме еды, их не интересовало. Однако Рокхет и вчера вел себя очень сдержанно, и сегодня на мясо не набросился. А позавтракать поутру соизволил с достоинством и неторопливостью истинного аристократа.

Меня же снова что-то потянуло на рыбку, поэтому, оставив волков насыщаться остатками вчерашнего кабанчика, я ушла на поиски водоема. Второго озера, правда, поблизости не нашлось, однако небольшая речушка шагах в трехстах от лагеря меня вполне устроила. Я от души наплавалась, вдосталь наелась речных деликатесов. Даже парочку взрослых раков умудрилась подцепить на когти и с удовольствием их слопала. А когда призадумалась, не стоит ли мне пару часиков подремать на берегу, со стороны лагеря вдруг донесся шум, а следом за ним воздух прорезал такой душераздирающий волчий вой, что у меня тревожно екнуло сердце.

В чем дело? Кто-то поранился? Рокхету стало плохо?!

Из всех лохматых лишь в отношении его здоровья у меня не было полной уверенности. Людская магия ведь бывает и отсроченной. А порой случается так, что под одним заклятием прячется совсем другое, и до поры до времени нельзя даже определить, чем именно тебя зацепило.

В лагерь я вернулась так быстро, как только смогла, и, с разбегу выметнувшись на поляну, молча выругалась: оказывается, пока меня не было, Роар, который, похоже, переживал из-за полученной раны больше, чем хотел показать, все-таки попытался перекинуться. И на этот раз ему это удалось. Однако мальчишка не учел, что на него все еще продолжало действовать неизвестное заклинание. Более того, не подумал, что его рана не просто так не хотела заживать. А при обороте, когда человеческое тело и без того корежило и ломало трансформацией, та относительно небольшая дырка в плече превратилась в кровавое месиво.