– Деньги у меня у самой есть. – Варя тоже похлопала себя по карману джинсов. – Я, между прочим, за продуктами шла. Так что тортик за мной.

По дороге они болтали о разном, в основном Гайка рассказывала о себе.

У них большая, дружная семья. У деда с бабушкой кроме Гайкиной матери еще двое сыновей, у них тоже дети – Гайкины двоюродные братья и сестры. И еще куча родственников в Армении.

– Словом, полный набор семейного благополучия! – Гайка снова похлопала по сумке. – У меня тут в телефоне два гига фотографий, я тебе потом покажу.

Оказалось, что они одногодки, но Гайкин жизненный опыт был гораздо богаче. После школы она не стала сразу поступать в институт, а окончила курсы медсестер и пошла работать в городскую больницу. А чтобы не терять времени даром, сходила замуж, выбрав из толпы своих поклонников самого приличного.

– Не то чтобы по любви, – пояснила она Варе, – а так, для общего развития, и чтобы отпочковаться от родителей. Знаешь, так все – девочка, малышка, Гуленька, а как выйдешь замуж, сразу – взрослая женщина.

Варя во все глаза смотрела на Гайку. Ну и ну! Самой ей никогда не пришло бы в голову выйти замуж «для общего развития».

– Думаешь, раньше они бы меня отпустили в чужой город одну? – продолжала Гайка. – Да ни в жисть! А так – «решай сама, ты взрослая».

Замужество Гайки продлилось недолго. Обретя статус «взрослой женщины», она быстренько развелась. «Полный набор семейного благополучия» был сначала против Гайкиного брака, потом против ее развода, но, привыкнув баловать Гайку и потакать ей во всем, смирился и с тем, и с другим.

Возвращаться домой после отчисления Гайке страшно не хотелось. «Полный набор» будет переживать больше ее самой и замучает ее сочувствием. Бывший муж и его мегера-мамочка, бывшая Гайкина свекровь, будут злорадствовать. Бабушка и мамуля примутся закармливать ее пирожками и не успокоятся до тех пор, пока не нарастят на ней слой жира, необходимый, по их мнению, каждой нормальной женщине. И вообще, исполнение мечты откладывается, по крайней мере, на год. Но ничего, через год она вернется и непременно поступит снова. И что делать с козлом-доцентом, она за этот год непременно придумает.

– Вообще-то я везучая, – поделилась с Варей Гайка. – Такие обломы у меня редко случаются. Но ничего, это даже полезно. Для закалки характера!

Варе стало грустно. Как жаль, что Гайка послезавтра уедет! На нее ненадолго пахнуло другой, незнакомой жизнью, такой, какой никогда не было у нее. Большая семья, где все тебя любят, поддерживают, прощают и кормят пирожками… У нее самой была только бабушка, а теперь и ее нет, и вообще никого нет… И Гайка послезавтра уедет, а они могли бы дружить…

Выйдя из троллейбуса на привокзальной площади, откуда они так поспешно бежали несколько часов назад, девчонки переглянулись. Обе подумали об одном и том же.

– Как ты думаешь, где он сейчас? – спросила Гайка. Варя пожала плечами. Хотела бы она знать…

То и дело оглядываясь, они зашли в здание вокзала, забрали из камеры хранения Гайкин чемодан и пошли за продуктами.

На привокзальном базарчике они купили помидоры, огурцы и зелень, в супермаркете Варя привычно схватила упаковку замороженных котлет, пачку макарон и бутылку кетчупа. Гайка скептически наблюдала за ней.

– Ты, Варя, питаешься, как старый холостяк, – сказала она, когда, прихватив еще и тортик, они вышли из магазина.

– Я и есть старый холостяк, – согласилась Варя. – Вернее, старая дева.

– У тебя что, нет парней? – удивилась Гайка.

Пока они шли до дома, Варя в порыве откровенности рассказала Гайке про Теда из Миннесоты, про Идиных пузатых биороботов и даже процитировала сливковский стишок: «Тоща, как моща…»

– Вот урод! – возмутилась Гайка. – И Ида твоя тоже кретинка!

– Они умерли, – сказала Варя. – И Сливков, и Ида. Я тебе потом про них расскажу.

Персик, как всегда, издалека услышал Варино приближение и теперь чинно сидел в прихожей в позе «первого ученика собачьей школы». Увидев Гайку, он потянулся к ней носом – нюхать и знакомиться. Гавкать на нее он и не подумал. Персик всегда знал, на кого стоит гавкать, а на кого нет.

– Обалдеж! – восторженно завизжала Гайка при виде Персика. – Это ктожечка-такожечка с неумытой рожечкой?!

«Рожечка» у Персика действительно была слегка неопрятной, со слипшейся шерстью вокруг пасти. Видно, откопал где-то кость и от души погрыз ее, и наверняка на Варином диване.

– Это сэр Персиваль, – представила Персика Варя, – в просторечии Персик.

Гайка плюхнулась на пол и принялась тискать и чмокать Персика. Тот кокетничал вовсю – тряс хвостом, томно закатывал глаза и выставлял брюхо для почесывания. Он обожал, когда им восхищались.

– Его надо прогулять, – прервала Варя бурное братание Гайки и Персика. – А ты пока салатик построгай.

– Ок! – готовно согласилась Гайка, поднимаясь на ноги. – Где тут у тебя моют руки?

Персик, заласканный и закормленный, валялся посреди кухни на спине. Передние лапки он благостно сложил на груди, а задние широко раскорячил. Эта поза означала полное довольство жизнью.

Варя и Гайка давно уже поели и попили чаю с тортом, но все еще сидели за столом. Варя рассказывала Гайке все, начиная с того дня, когда она пожарила сладкую яичницу.

Наверное, по вине козла-доцента мир и вправду мог лишиться звезды психологии и психиатрии в Гайкином лице. Она располагала к себе, умела слушать, и ей хотелось рассказывать. И Варя рассказывала.

Гайка сидела на маленьком кухонном табурете, поджав под себя ногу и не сводя с Вари широко раскрытых горящих глаз.

– Обалдеж! – выдохнула она, когда Варя наконец закончила. – У вас по городу бродит старуха-маньячка и мочит мужиков!

– Не факт, – вздохнула Варя. – Не факт, что маньячка, не факт, что только мужиков, и не факт, что старуха. Но она убила Сливкова, я уверена. Иначе зачем бы она потащилась на его похороны? А убийцу тянет на могилу жертвы, это известный факт.

– А почему не маньячка? Ты же говоришь, что они не были знакомы с этим твоим Сливковым? А кто мочит незнакомых людей? Маньяки! Она маньячка, кто же еще.

– Или киллерша, – сказала Варя.

Они встретились глазами и одновременно поежились. Жуткое словечко, казалось, повисло над ними в воздухе. В наступившей тишине стало слышно, как бурчит и булькает у Персика в животе.

– Никак не могу связать все вместе, – нарушила молчание Варя. – Вроде все сцеплено друг с другом, а вместе не складывается.

– То есть? – не поняла Гайка.

– Ну смотри: Гримайло, тот, который умер на свадьбе, как-то связан со Сливковым. Они умерли почти одновременно и одинаково: внезапно, с этой странной гримасой на лице. И после того как рядом с ними оказалась эта тетка с ухом. Сливков связан с Идой, они были любовниками, и он втянул ее в какие-то темные дела. И Ида тоже умерла. Дальше: Ида – моя подруга. И вот на меня тоже нападают, и если бы не ты…