В другое время Димитрис не полез бы за словом в карман, но ему было слишком плохо.

– Все в Париже знают, что ты приударил за кем-то из сотрудниц. Известно даже, из какого она отдела. Скоро сплетня расползется. Лучше сразу предупреди меня, с кем еще ты спал.

– Не было никого, кроме нее. К тому же ты, случаем, не забыла, что сделал Тео? Почему ты спускаешь всех собак на меня?

Димитрис словно увидел себя со стороны – злого и обиженного. Он замолчал, призвав на помощь все свое терпение, и без того выказал слишком много эмоций для человека, который при любом удобном случае напоминает всем о том, что его не интересует чье-либо мнение. Тем не менее в этот раз он совершил по-настоящему серьезный проступок. Это может иметь ужасающие последствия.

– Я считаю, что тебе следует уточнить корпоративную политику компании. Должны быть четко прописаны случаи, при которых можно встречаться с коллегами.

– Тео был готов отказаться от должности. Но чисто технически Джайя уже не работала на нас, когда они открыто объявили о своих отношениях.

– Насколько мне известно, она не работала примерно минут двадцать, но я понял тебя. Отлично, я увольняюсь. Ты довольна?

Адара отмахнулась:

– Скажи-ка мне, Димитрис, ты любишь эту женщину? – Она холодно усмехнулась. – Ты хотел бы создать с ней семью?

Его грудь сжали тиски. Нет, он не любит Натали. Да и что такое любовь? Из-за этого непонятного чувства его мать всю жизнь оставалась с человеком, который всячески издевался над ними.

Что касается семьи, для Димитриса это слово открывало дверь в сырой подвал, откуда сквозило обязательствами, правилами, обязанностями и дурными воспоминаниями детства. Неужели Адара забыла об этом? Именно семья стала причиной того, что он избрал для себя роль клоуна и паршивой овцы. Он отвлекал на себя внимание прессы и папарацци, чтобы никто не добрался до Адары или Тео.

Отвратительные, безумные, неприличные поступки все эти годы он совершал ради семьи. Если Адара этого не понимает, что ж, он объяснит ей.

Он солжет, но докажет свою преданность.

– Знаешь, что я сделал? – Он повернулся к сестре и посмотрел ей в глаза: – Я сделал так, чтобы очередная женщина не посягнула на твоего мужа. Я принял удар на себя. Это понятно? И если ты хочешь уволить меня за то, что я уберег тебя от лишних тревог – валяй!

Адара побледнела. Димитрис тут же пожалел о своих словах. Он не должен был бередить былую рану. Его окатила жгучая волна стыда, но прежде чем он успел что-либо сказать или спастись бегством, дверь распахнулась и ударила его по плечу.

– Какого черта?!

На пороге стояла Натали. Она тоже была бледна. В ее широко распахнутых глазах плескалось море боли и отчаяния. Димитрису хотелось провалиться сквозь землю от стыда.

– Это правда? – спросила она дрожащими губами.

Димитрис судорожно пытался что-нибудь придумать. Адара не должна узнать, насколько дорога ему эта женщина. Никто не должен знать об этом. Даже Натали, которая дрожала всем телом и смотрела на него так, словно он был покрыт толстым слоем грязи.

– Так вот что это было? – Она сжала кулаки. – Несмотря на то что я сказала тебе…

– Нет. – Он потянулся к ней, но Натали отбросила его руку.

Ярость сделала ее быстрой и проворной. Она хотела ударить Димитриса. Ее сердце учащенно билось, в ушах звенело. Она была уверена, что он поверил ей, когда она говорила, что и не думала соблазнять Гидеона…

Натали была готова разрыдаться. Ей не следовало приходить сюда. Она не должна была стоять под дверью и, затаив дыхание, ждать, когда Димитрис признается, что любит ее.

Все оказалось наоборот. Он не уважает ее, даже презирает. Все это время он считал, что она способна увести чужого мужа, и спал с ней только из-за долга перед семьей…

Ей стало дурно. Она молча развернулась и ушла. Димитрис позвал ее, но Адара сказала какую-то резкость, и он осекся.

Как сомнамбула, Натали добрела до женского туалета. Ее глаза щипало от невыплаканных слез. Она совершила главную ошибку в своей жизни. Натали была уверена, что теперь-то уж точно лишится работы. Их роман с Димитрисом происходил по взаимному согласию. В лучшем случае все будут считать, что она пыталась проложить себе дорогу наверх через постель. В худшем случае Адара поверит брату и станет думать, что она волочилась за ее мужем.

Натали трясло, потекшие слезы уничтожали макияж, который она с таким трудом накладывала утром дрожащими руками.

Мужчины…

Почему она не училась на собственном опыте? Отец бросил их, Хит никогда по-настоящему не поддерживал ее. Зря она надеялась, что Димитрис оправдает хотя бы часть ее ожиданий.

Снаружи послышались шаги. Она стремительно скрылась в кабинке. В дамскую комнату вошла женщина. Натали задержала дыхание.

Сквозь щель она увидела Адару и заметила, что оставила свою сумочку на раковине. Какой кошмар!

– Это я. – Адара едва сдерживала слезы. – Мне нужно объяснить тебе, зачем я полетела в Лион. Кажется, я только что уволила Димитриса. Или он сам подал в отставку. Я не совсем понимаю, что происходит. – Она шмыгнула носом, а затем с жаром возразила. – Нет, Гидеон. Я чувствую себя просто ужасно!

Натали сжала руки. Час от часу не легче. Она заперта в туалете и вынуждена слушать разговор супругов.

– Помнишь Натали? Из Канады?… У Димитриса были с ней отношения… О, черт! Натали слышит нас. Натали, я увидела твою сумку.

Женщина глубоко вздохнула. Адара меж тем продолжала разговор с мужем:

– Гидеон, все в порядке. Просто я расстроена. Мне нужно поговорить с ней, я перезвоню через пять минут.

Собравшись с силами, Натали покинула свое убежище.

– Клянусь, у меня и в мыслях не было заигрывать с вашим мужем. Я никогда в жизни не стала бы любовницей женатого человека.

Адара молча смотрела на нее. Ее глаза были такими же красными, как у Натали, безупречный макияж был под угрозой, но она все же оставалась прекрасной. Длинные темные волосы, нежная оливковая кожа, стройная фигура, дорогая одежда – Адара была безупречна. Натали казалась себе настоящей дешевкой рядом с сестрой Димитриса.

Адара достала из сумочки пачку салфеток, протянула одну Натали и принялась приводить себя в порядок.

– Димитрис сказал так, чтобы задеть меня. Ему нужно было именно это. Он совершил множество чудовищных поступков, но никогда прежде не пытался ранить кого-то из нас. Однако теперь мне кажется, что он старается всячески сделать гадость мне и Тео. – Она перевела взгляд на Натали. – Прости, я слишком расстроена.

Натали ожидала чего угодно, только не великодушия со стороны женщины, семейному счастью которой она якобы угрожала. В глазах Адары светилась жалость. Она переживала из-за того, что Натали пала жертвой семейной баталии.