litbaza книги онлайнИсторическая прозаУгрюмое гостеприимство Петербурга - Степан Суздальцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 74
Перейти на страницу:

Но Константин, как был он обходителен, какое ей внимание уделял. Как часто к ней с визитом приезжал. Как постоянно он на танцы приглашал. Все слишком далеко зашло. Перед балом в день рождения он пригласил ее на вальс. Она ведь ожидала предложения. Она хотела, чтобы он просил ее руки! И она уж готова была себя ему отдать! Но вот вернулся Дмитрий, и она не решилась танцевать с ним вальс. Она хотела быть женою Константина, ведь за полгода он почти ее пленил. Неужели она его полюбила?

Вошла Мария.

— Сонечка, родная, о чем же ты так горько плачешь?

— О любви! — рыдала Софья.

— Ты его любишь?

— Его — люблю! Которого — не знаю! — в отчаянии ответила Софья.

— Ну перестань же плакать, Соня, давай поговорим, — ласково произнесла Мария.

— Нет, не с тобой я должна поговорить, — сказала Софья, резко вставая с кровати и утирая слезы. — Помоги мне переодеться.

— Куда ты собралась?

— Мне нужно в церковь. Срочно! — воскликнула Софья.

— К отцу Кириллу? — поинтересовалась Мария, вспомнив о духовнике семейства Ланевских.

— На исповедь! Скорее! — возбужденно говорила Софья. — Пойдем со мной, ты нужна мне, дорогая.

Она снова заплакала и бросилась в объятия сестры.

Отец Кирилл был человеком скромным. Когда-то в молодости приняв монашеский обет, он молился Богу в глухом монастыре. Но как-то в монастырь заехал князь Ланевский. Случилось это с двадцать лет тому назад, быть может, года двадцать два. Ланевский был раздавлен, болен и едва держался. Он месяц с небольшим провел среди монахов и подружился там с Кириллом, которому поведал все свои секреты. Общение с ним стало для князя спасением. Он вскоре выздоровел и вернулся в Петербург, где выхлопотал для отца Кирилла приход — тот там с тех пор служил обедню и исповедовал дворянский высший свет.

К нему-то и направились в тот день княжны Ланевские.

Мария, старшая, первой исповедалась в грехах и получила отпущение.

Затем настал черед Софьи. О своих переживаниях она поведала отцу Кириллу. Тот выслушал все молча, не перебивая, до самого конца.

— Так что же ты, дочь моя, обоих любишь сразу?

— Я знаю, это грех, батюшка, — говорила Софья, — но я хотела выйти замуж за Константина. Я была им увлечена. Но теперь вернулся Дмитрий, и я…

— Почувствовала, что его ты любишь больше? — проницательно закончил священник.

— Я… я не знаю, — отвечала Софья, — я, кажется, его люблю. Но я же ведь дала надежду Константину. Любила Дмитрия, но принимала ухаживания Кости. И он поверил в то, что я его люблю. И я, видимо, и правда научилась его любить. Но когда вернулся Дмитрий… Ах! Костя не переживет, если я его отвергну.

— Зачем же ты принимала ухаживания человека, которого не любишь? — спросил отец Кирилл.

— Потому что Дмитрий мне не писал. Долго. Помните, я вам рассказывала?

Отец Кирилл помнил. Он был более всех осведомлен о Софьиных душевных переживаниях, ее страстях, ее метаниях. Ведь ни Марии, ни Анастасии, ни Елизавете — своим подругам — Софья не могла поведать всего, что чувствует, что думает. Она не могла открыть им все свои мечты, ведь некоторые из них были глупы, иные безрассудны, и только Божьему (как она думала) человеку княжна могла до конца открыть свое сердце.

— Ты сделала свой выбор. Ты долго думала перед этим, — сказал отец Кирилл. — Ты жила надеждой о возвращении графа в Петербург. Но он не приезжал. Он не писал. И детская влюбленность позабылась. Ты приняла в свое сердце новую любовь. Но и она не оказалась незыблемой. Ты, дочь моя, еще молода, и тебе многое предстоит испытать, много выпадет на твою долю радостей, но и много печали.

Теперь тебе предстоит новый выбор, — продолжал он, — ты можешь выйти замуж по любви, за графа Воронцова. Но Константин Васильевич, быть может, не переживет этого, ведь ты разобьешь ему сердце. Если же ты пожалеешь Константина, ты предашь любовь. И счастлива ли будешь ты в этом браке? Он принесет тебе лишь горе, а твоему мужу страдания — ведь он увидит, что ты любишь другого. Константин Васильевич благородный человек. Пока ты не приняла его предложение, пока не поздно, отступись. Освободи себя и его. Он смирится, простит тебя и уступит: он не пойдет против твоей любви.

Софья пронзительно посмотрела на отца Кирилла и поцеловала ему руку.

— Грехи твои я тебе отпускаю, — говорил священник. — Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!

Прежде чем Софья ушла, она положила перед отцом Кириллом кошелек с серебряными монетами.

— Это на богоугодные дела, — произнесла она.

Софья и Мария вышли из церкви.

Оставшись один, отец Кирилл взвесил кошелек в руке. «Тут эдак рублей тридцать будет», — подумал он и улыбнулся, предвоскушая богоугодные дела.

Глава 9 В библиотеке княжеского дома

Говорить лучше обдуманно, чем быстро.

Томас Мор

В пять часов пополудни Ричард вернулся в дом Владимира Дмитриевича. Переодевшись, он вышел в гостиную, где его встретил старый граф.

— О, Ричард, друг мой, как прогулка? — поинтересовался Воронцов.

— Благодарю вас, граф, прогулка славно, — улыбнулся Ричард, — погода здесь мне по душе. Дожди, туманы, сырость — все в английском стиле.

— Вы уже успели обзавестись новыми знакомыми в столице? — хитро посмотрел на Редсворда Воронцов.

Тот покраснел до ушей. Неужто так заметно, что он воротился с амурного свидания? Однако граф, который — вполне возможно — и не имел ничего в виду, поспешил рассеять смущение своего гостя и продолжил:

— Пока вы странствовали под небом Петербурга, из дома Суздальских пришел гонец с письмом. Аркадий, дай маркизу Редсворду пакет.

Слуга протянул Ричарду конверт с гербовой печатью дома Суздальских. Ричард тут же конверт распечатал и прочел:

«My dear Richard,

I hope thee remember we wait thee at six o’clock.

Pr. P.A. Suzdalskiy».[26]

— Это письмо от Петра Андреевича, — пояснил Ричард, посмотрев на Воронцова, — князь хочет встретиться со мной. Сегодня в шесть.

— О, ну так вам пора, маркиз! — сказал Воронцов, взглянув на часы: те показывали половину шестого.

— Смею откланяться.

— До вечера, мой друг! — весело произнес граф и, когда Ричард вышел, предался грустным размышлениям.

Весь день Герман Шульц раздумывал о приглашении Петра Андреевича на ужин. Хотел ли он этого? Безумно! Больше всего на свете Герман мечтал попасть в высший свет, только этим он жил, только об этом мечтал. За возможность попасть на бал в доме Ланевских или Демидовых он готов был умереть… Герман задумался. А если бы за один вечер в высшем обществе он должен был отдать свою жизнь? Да! Он сделал бы это.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?