побултыхала её, чтобы травы собрали чувства Эвана, и быстро, пока еще не прошла решимость, выпила горькие, горячие травы.

Живот тут же скрутило болью — фантомной, чужой, но от этого не менее мучительной. Отчаяние. Нежелание жить. Решимость прорваться куда-то. Что-то сделать. Понимание, что сил не осталось, не пропустят, не дадут, не позволят… И тихим всполохом под белыми углями боли любовь, сводящая с ума.

Ник не сдержала стона, от боли опираясь локтями на столешницу. Сцепила зубы, проглатывая ругательства. Со спины её тут же обняли:

— Огонек…

— Все… Хорошо… — процедила она.

Маки шумно вдохнул носом и выругался:

— Зелье истинных чувств?! Ты мне… Не веришь, Ники?

Она выпрямилась, разворачиваясь в кольце его рук:

— Верю. Я проверяла не твои чувства…

— Ники, так нельзя. Это запрещено.

— Маки…

Тот сокрушенно поправился:

— Да, прости, Ник — не Ники…

Она хладнокровно напомнила:

— Ты забываешь — я ловец. Мне можно больше, чем другим. И… Пора возвращаться. Хватит, уже неделю тут торчим. Пора бы и по домам, Маки.

Ирбис даже замер от удивления, отпуская её:

— Ты меня выгоняешь?

Ник качнула головой:

— Не выгоняю, просто мне нужно на работу — хватит тут отсиживаться. Ловец кормится с заказов. А тут заказов не найдешь… Работу никто не отменял…

Маки задумчиво посмотрел на неё и пошел мыть кружку из-под молока — видимо, ему не очень хотелось, чтобы его истинные чувства тоже проверили.

Он ушел после полуночи, так и не признавшись, что делает Третий принц ирбисов в ледяной пустыне за Границей. Впрочем, Ник его об этом и не спрашивала. Спроси её Маки о том же самом, она бы лишь пожала плечами — сюда её закинул дом.

Утро впервые за неделю было одиноким, но недолгим — Ник слишком хорошо помнила свой позор перед Росси за Границей. Помнила его слова про грамотный режим тренировок. Он тогда был прав. Надо прекратить лениться и… Она передернула плечами, выглянув в окно — там клубился белый, холодный осенний туман, предвестник солнечного дня, но солнце будет днем, а сейчас ей бежать в холодном тумане, опутавшим деревья парка, словно сахарная вата.

Когда она заканчивала чистить зубы и все еще гадала, а стоит ли выходить именно сегодня на пробежку, в дверь кто-то постучал.

Ник, припоминая всех древних родичей хвостатых, пошла открывать, но это оказался не вернувшийся Маки, это был… Утес. Точнее Рик Арано. Почему-то в спортивной форме стражей. Арано улыбнулся Ник во все свои тридцать зубов — в этом плане природа оказалась щедрее к людям, дав им преимущество в два зуба.

— Доброе утро, Ник! О, ты уже в форме — хороший знак! Обувайся — побежали вместе…

— А я должна? — еле выдавила из себя Ник — позориться перед стражем не хотелось, им еще, быть может, вместе на задании столкнуться придется. И не раз. — Я как-нибудь сама…

Рик рычаще рассмеялся:

— Вместе веселее, поверь! Лин просил составить для тебя щадящую программу тренировок. Короче, кадет…

— Ловец, — тревожно поправила она его, неуверенная, что от Рика удастся отбиться без потерь.

— Не суть… — отмахнулся Рик. — Обувайся! Солнце встало, птички щебечут, новый день не ждет…

— Может, не надо?

— Надо, надо! И не переживай, я тут рядом живу — мне нетрудно.

— Кто бы сомневался, — буркнула она, скрываясь в доме. Рик за ней не последовал — хлеб они с ним не преломляли. Спешно собирая волосы в хвост и обуваясь — оборотней сердить не стоило, она пробормотала: — дом, в следующий раз меня для него дома нет.

Прозвучало так себе, несмешным каламбуром, но давать дому имя — это более странно, наверное. Понял ли дом её, она узнает только следующим утром… Если доживет до него — оставалось надеяться, что Лин предупредил Арано о её нулевой подготовке.

Парень взял легкий темп:

— Не бойся, кадет, я помню, что ты вытворяла на танцплощадке. Программу подобрал, учитывая это. Ты в курсе, что я ноги до кровавых мозолей оттанцевал?

— Меня это должно порадовать? — еле выдавила она, боясь сбить дыхание.

— Ты болтай, болтай. Не останавливайся — темп надо подбирать так, чтобы хватало дыхания для разговора.

— Это Лин сказал?

— Это я сказал, Ник! Посмотри, какая красота вокруг! Небеса, листва, сам воздух! Все поет о жизни…

— Уж лучше бы молчало, — честно сказала Ник, уже чувствуя, как наливаются усталостью ноги.

Дорожка вилась между деревьями, солнце пробивалось через их листву, рисуя странный зыбкий парк на клочьях тумана. В небесах пели птицы, и, если бы не боль в ногах, было бы хорошо. А еще бы лучше было с кружкой кофе в руках на собственном крыльце. «И не думать об Эване», — одернула она себя.

Арано, явно в насмешку, развернулся к ней и теперь бежал спиной вперед, еще и болтая при этом:

— Ты сильная, дево… Малы… — он снова попытался и сдался, — кадет! Ты справишься! Кстати, тут на днях будет танцевальный марафон у фейри в «Крови Холмов» — я, конечно, пас, но Жердь… Высокий такой, вы еще с ним танго забабахали, так что кэп бокал в руках взорвал… Короче, он предлагает… Не таращись так… Не кэп, и не бокал… Жердь предлагает сорвать куш — он хорошо танцует и надеется выдержать твой темп.

— И большой… Куш? — дыхание все же сбилось, бок начало колоть, пот заливал глаза — увидь еще сейчас Лин, точно бы понял — никакая она не фейри. И что за история со взорванным бокалом?! Что она там, орки рогатые, во время танго вытворяла, что лигр применил магию?

— Ооо! — Арано, словно догадываясь о её шатком финансовом положении, а ей ведь еще где-то надо найти денег на детский аукцион Эми, закатил глаза. — Большооой! Ирбисы, кстати, ни разу не брали приз, но с тобой, дево… Блин, не хватайся ты так за кинжал… Помню я… Мылом до сих пор периодически плююсь… Ловец, мы всех порвем на ленточки, как сеголеток!

Ник хваталась отнюдь не за кинжал, его она оставила дома, забыв положить в карман толстовки, она хваталась за разрывающийся от колющей боли бок, но не оборотню в этом же признаваться. Пусть лучше боится. А как рвут на ленточки сеголетки хрупких девушек, попавшихся на глаза оголтелой стае, им в школе ловцов показывали… К счастью, сама она с таким пока не сталкивалась. Настроение стало стремительно портиться.

Арано это заметил, но понял по-своему:

— Слушай, де… Ник! А Лин не лгал, что ты того… Хрупкая человечка… Завтра я дорожку покороче выберу, а сейчас…

Он, не дожидаясь разрешения, подхватил её за