– Я насчет нее осведомился, мне сказали, что она в своей комнате и еще не выходила сегодня.

– Черт возьми! Совсем как английские лорды! Наверное, хорошо так жить: до обеда не выходить из комнаты и вообще, выходить, когда вздумается, к накрытому столу, например. Однако после обеда эту мадмуазель нам придется-таки потревожить.

– Да, ждать нельзя, надо раскрывать преступление по горячим следам.

Мы с Артемом по очереди сходили в туалет для обслуги, помыли там руки и поднялись на второй этаж, в кухню. Все как раз усаживались за стол. Василевский уже восседал на высоком деревянном кресле с подлокотниками, резном и похожем на трон. Инна говорила о чем-то с Тамарой. Потом она взяла с рабочего стола корзинку с хлебом и тоже села за стол, рядом с мужем.

– Дмитрий Алексеевич, а где Кристина? Нам хотелось бы побеседовать и с ней, – сказала я.

– Я заходил к ней, ей нездоровится. Она, кажется, отравилась в кафе. Вчера они ели с подругой… как это называется?… В общем, сырую рыбу.

– Тьфу, гадость какая! – тихо выругалась Тамара.

– Она была в суши-баре? – спросила Инна. – Дмитрий, дорогой, я ведь предупреждала: не разрешай Кристине питаться в кафе и барах. Там можно подхватить кишечную инфекцию. Тем более эти японские блюда! Ты, кстати, вызвал ей врача?

– Я предлагал, она не хочет, говорит, мол, так отлежусь.

– Что значит: «она не хочет»?! А если это что-то серьезное? У нее что, рвота была? Нет, я пойду сама ее проведаю. Начинайте тут без меня.

Инна встала и с самым решительным видом вышла из кухни. Василевский посмотрел на повариху:

– Тамара, давай, не задерживай меня, мне еще в магазин надо!

– Даю, Дмитрий Лексеич, уже даю! – Тамара поставила перед Василевским тарелку с чем-то дымящимся и пахнущим очень аппетитно. – А вы будете суп с фрикадельками?

Мы с Артемом переглянулись:

– Да мы не знаем… Мы думали просто чаю попить…

– Тамара, зачем спрашиваешь? Наливай, люди молодые, им для работы много энергии требуется.

Тамара налила и нам по тарелке супа. Мы с Артемом принялись за еду. Суп был очень хорош, среди ломтиков оранжевой морковки плавали фрикадельки, такие маленькие и такие вкусные! И что только Тамара кладет в фарш? Я заметила, как старательно Артем орудует ложкой. Даже Василевский улыбнулся, глядя на него.

В кухню вошла Инна:

– Тамара, зачем ты дала Кристине ромашковый чай?

– Так ведь мы в деревне всегда пили настой из ромашки, если болел живот или желудок…

– «Мы в деревне»! Тоже мне, профессора народной медицины! Сейчас появились такие хорошие новые медикаментозные средства! – Инна села за стол.

– Таблетки ваши – это все химия одна, отрава! А природа, она человеку все для пользы дает. Нас бабушка в детстве травами поила – и ничего, все здоровые выросли. Без врачей, без таблеток! А бабушка моя до сих пор жива, хотя девятый десяток давно уже разменяла. И травы пьет, а таблетки не признает совсем, – проворчала Тамара, ставя перед Инной тарелку.

– Я думаю, надо дать ей касторового масла, это быстро очистит желудок, – Инна посмотрела на мужа, – как ты думаешь, дорогой?

– Касторка? Но ведь это так противно!

– Противно, зато эффективно!.. Это что, фрикадельки? Я же сказала: я не ем свинину! – Инна отпрянула от тарелки и посмотрела на нее с таким отвращением, как будто в ней плавали живые лягушки.

– Так ведь фарш не чисто свиной, а пополам с говядиной, – попыталась оправдываться Тамара.

– Все равно – не ем. Убери! Что у тебя на второе?

– Перец фаршированный… – Тамара унесла тарелку на рабочий стол.

– А мясо какое?

– Говядина.

– Ладно, давай… – милостиво разрешила Инна.

– Инна, ты зря не ешь суп, очень вкусно, – сказал Василевский, отодвигая от себя пустую тарелку.

– Дорогой, ты же знаешь, я не ем свинину, она очень жирная. И потом, свинья – грязное животное, она ест всякие помои и падаль.

Тамара поставила перед супругами по тарелке, где лежали фаршированные перцы. Потом такие же тарелки появились и перед нами.

– Товарищ лейтенант, когда мне можно будет забрать тело Антона из морга? – спросил Василевский Артема.

Тот посмотрел на хозяина дома и наморщил лоб:

– Я узнаю. Я вам позвоню…

– Мы отвезем его в деревню, – сказал Дмитрий Алексеевич, ловко разрезая перец поперек на небольшие кусочки, – я уже позвонил Маше и Ивану… они готовят место на кладбище, поближе к родителям Антона.

– Дмитрий Лексеич, а мне можно будет поехать с вами? Я тоже хочу проводить Антошу в последний путь… – Тамара хлюпнула носом и отвернулась.

– Да, конечно. Я думаю, всем нам надо поехать…

– Кроме меня. Я не могу отменить занятия по фитнесу, тренеру заплачено вперед. – Инна поднесла ко рту крохотный кусочек перчика, наколотый на вилку.

Некоторое время все ели молча.

– Тамара, подавай чай, – сказал Василевский.

– А мне апельсиновый сок, – добавила Инна.

– А вам? – спросила Тамара нас с Артемом.

Нам обоим захотелось кофе. И Тамара налила нам по чашке. Василевский выпил свою чашку чаю, поблагодарил Тамару и уехал, его ждали неотложные дела. Инна встала из-за стола с видом человека, съевшего тухлый помидор, и ушла к себе, ничего никому не сказав. Мы остались в столовой втроем.

– Спасибо, Тамара, все было очень вкусно, – сказала я.

– Да, очень-очень вкусно, я в жизни не ел ничего подобного! – поддакнул Артем.

Тамара прямо расцвела при этих словах.

– Может, вам добавочки? А? Молодые люди!

– Нет, нет, спасибо, – выпалили мы в один голос с Артемом. Он красноречиво погладил свой живот, откинувшись на стуле.

Я покинула кухню и прошла в комнату Кристины.

Она лежала на кровати, на спине, положив одну руку на лоб, и смотрела в потолок. Я вошла, предварительно постучавшись. Девушка перевела взгляд на меня и снова уставилась в потолок.

– Кристина, к вам можно? – спросила я.

Она не ответила и продолжала лежать с безучастным видом.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я.

– Неважно, – голос ее был тихим и слабым.

– Может, вам лучше показаться врачу?

– Я не люблю врачей. С детства их боюсь.

– Кристина, вы еще не помирились со своим молодым человеком? Извините, конечно, что я лезу в вашу личную жизнь…

– Нет, не помирились. Он ушел от меня. Да я сама виновата…

– Не переживайте так. Поверьте моему опыту: люди часто ссорятся на пустом месте, разбегаются, наговорив друг другу всяких гадостей… Но пройдет время, страсти улягутся, и люди начинают смотреть на свою ссору по-другому. И часто потом мирятся…