– Как это, в твою? – сжав кулаки, возмутилась я. – А что твоя ванная делает за дверью моей спальни?

– По моей информации, с момента вступления в брак и ванную, и спальню муж с женой делят пополам, – нравоучительным тоном произнесла Нора.

– Пополам... – шевельнула губами я.

Серый мрачно зыркнул в мою сторону, и я развела руками. Ну а что? Зыркает так, словно это я во всём виновата.

– Не пополам! – Зачем-то дёрнул себя за волосы на затылке и повторил:

– Не пополам. Но в этом доме всего две спальни. Одна – моя, вторая – моей будущей жены.

– Настоящей, – снова подала голос Нора. – Хозяйка – это жена хозяина. А муж и жена...

– Нора!

– В конце концов, вторую спальню всегда можно переделать в детскую. – Я испуганно икнула. – В будущем.

Серго сжал руки в кулаки и выругался в направлении потолка.

Я переступила с ноги на ногу и, тихонечко поплевав через левое плечо, осторожно заметила:

– Всё это, конечно, очень интересно. Однако давайте детскую обсудим в другой раз. А сейчас мне бы в уборную… Есть в этом доме не твоя ванная, Серго?

– Р-рядом, – прорычал он и шагнул на меня, заставив отступить в спальню за моей спиной.

Мы ввалились ко мне.

Серго – всего лишь на секунду! – задержался взглядом на кровати, и я нервно одёрнула подол пижамной майки.

– Вот, – кашлянув, он не глядя ткнул пальцем в стену, и – О, чудо! – я увидела, что, действительно, в метре от открытой двери находилась ещё одна. Она сливалась со стеной по цвету, не была помещена в дверную коробку, но не заметить её было очень сложно.

И где были мои глаза вчера?

– Вот здесь твоя уборная, – излишне радостным голосом объявил Серго, а я заглянула ему за плечо и, почесав кончик носа, поинтересовалась:

– А в это помещение с твоей половины тоже можно попасть?

– Боишься, что я вломлюсь, пока ты будешь душ принимать?

Он вскинул бровь и насмешливо посмотрел на меня. Я покачала головой.

– Нет, просто я уже успела сердечно полюбить ту ванную. А ты, так и быть, пользуйся этой. Смотри, как тут уютненько! Есть душ, унитаз и мусорная корзина, – перечислила я обстановку комнаты. – А если ещё и зеркало повесить…

– А если задуматься, – перебил меня Серый, – Нора права. Есть что-то оригинальное в её предложении делить с женой не только ванную, но и постель.

Мысленно я обозвала наглого оборотня нехорошим словом и захлопнула дверь перед его носом.

– Как закончишь, приходи на кухню, – со смехом сказал муж. – Надо обсудить, что делать будем.

***

Кухню я отыскала по запаху, успев по пути удивиться. Чисто здесь было, как в трамвае, если выражаться словами одного известного литературного персонажа. Ни пыли, ни разбросанных вещей, ни затхлого запаха, но зато много живых цветов да до блеска начищенный паркет.

– Кто у тебя убирает? – спросила я, входя в кухню.

Серый стоял у плиты. В синих джинсах, белой футболке и босиком. Бросил на меня удивлённый взгляд.

– Что значит, кто? Я же говорил, что не впускаю в дом чужих. Кроме меня и тебя в норе были только строители. А почему ты спрашиваешь? Бардак? Пыль, я знаю. Но у меня сборы были, потом я к родителям заехал, потом ты… Свадьба… – Покачал головой. – Да ты чего в дверях стоишь? Проходи, садись. У меня уже почти всё готово.

Я не села – упала на стул – и во все глаза смотрела, как оборотень уверенно орудует деревянной лопаткой, переворачивая на сковородке то ли гренки, то ли бутерброды.

В нашем посёлке ни один мужчина старше десяти лет не занимался домашней работой. Не убирал, не готовил, не выращивал цветов…

– Эти бутерброды я называю ленивой пиццей, – пояснил Серго. – Меня отец научил ещё в детстве. Мама тогда беременная была, последние дни донашивала, а мне очень хотелось чем-то её порадовать… И вот решил я приготовить ей завтрак в постель.

Он заразительно рассмеялся.

– И каким было меню? – сквозь улыбку спросила я.

– Апельсиновый сок, кофе и гренки с джемом. И в высоком стакане пион – один! – Поставил передо мной миниатюрную чашечку и из гейзерной турки налил мне божественно пахнущего кофе. – Или тебе чай заварить? Нет? Ну, я так и подумал… В общем, всё, как в кино. Сок я налил, варенье в пиалу переложил, даже кофе сделал. – Скривился. – Растворимый. Из отцовой банки. Но гренки, заразы, испортили мне всю малину. Короче, когда батя прибежал тушить пожар… – Тут я не выдержала и расхохоталась в голос. А кто бы не расхохотался? Видели бы вы лицо Серого, когда он об этом рассказывал. – Стало понятно, что оставить маму без завтрака, а сына без подвига никак невозможно. И тогда мы взяли одно яйцо, взяли простую варёную колбасу – мама беременная её прямо килограммами ела! – добавили ко всему этому две картофелины… – Рядом с миниатюрной кофейной чашечкой Серго поставил тарелку с двумя бутербродами. – Всё это пропустили через мясорубку, перемешали, намазали этим нарезанный батон и обжарили на сливочном масле. Мама плакала от восторга. Вкусно?

– Ошень, – закивала я. – И кофе обалденный. С меня ужин.

– И рассказ. – Он сел напротив.

– О чём?

– Без разницы. О себе, о детстве, о друзьях.

– З-зачем? – испугалась я.

– Ну, как зачем? – Он растерянно почесал висок. – Нам же теперь вместе… жить. Врать про неземную любовь людям и про животную связь оборотням. А чтобы хорошо врать, нужны знания. Вот ты обо мне что-нибудь знаешь?

У меня внезапно пропал аппетит. Я спрятала глаза в чашечке чая и пробормотала:

– Видела, как ты играешь?

– Понравилось? – Мрачно глянула на него. – Согласен, глупый вопрос. В Sports Illustrated меня называли лучшим правым вингером десятилетия. Сегодня на тренировке посмотришь, на что я способен.

– На тренировке? Я не…

– Ты – да, – перебил он. – И на тренировку – да, и на открытие сезона, и в загсе, когда тётенька задаст свой вопрос, ты тоже ответишь положительно… Не красней и не кипятись. Я уже говорил это ранее, ноя повторю. Ты мне не друг, не любовница и, что бы там ни думал Владыка и весь остальной мир, не жена. И между тем... надо сделать так, чтобы все в это поверили. Понимаешь?

Я кивнула с хмурым видом.

– Хорошо. – Серый выдохнул. – Моя команда – это мои друзья. И они ни за что не поверят, что я женился… ну или что поставил метку девушке, которая не ходит смотреть, как я тренируюсь и играю. Есть возражения?

С остервенением я откусила от остывшего, но по-прежнему вкусного бутерброда и произнесла:

– Откуда? Комментарий разве что.

Серый вскинул бровь, а я старательно скопировала его интонацию и произнесла: