Это было то, что можно назвать занятным опытом. Не вдаваясь в подробности, скажу, что есть масса самых разных методов, которые используются во время обучения сопротивлению допросу. Они пытаются извлечь из вас информацию, а вы должны выдать только «большую пятерку»: имя, ранг, личный номер, дату рождения и группу крови. Вас лишают сна, а потом бомбардируют всевозможными вопросами, резко меняя тему, чтобы заставить говорить. К собственному удивлению, на одном из тестов – это был тест на запоминание и воспроизведение объектов по памяти – я обнаружил, что без труда сопротивляюсь допросу. Мне удалось не заснуть за те два часа, что инструктор меня мурыжил, а потом я смог вспомнить все, что он говорил. Предполагалось, что ты вырубишься от изнеможения, но мне нравилось его слушать. «Вот что я тебе скажу, Крис, – заявил инструктор в конце курса, – ты один из самых скучных парней, что я встречал в своей жизни». На обратном пути домой, мой приятель повернулся ко мне и сказал: «Ну, это было непохоже на сбор грибов в Шотландии, Крис, не так ли?»

Случай с Мунин тоже не был похож на сбор грибов в Шотландии.

* * *

Через несколько дней после ее побега из Гринвич-парка я снова получил вызов из Центра управления Тауэра.

Один джентльмен, судя по всему, живший неподалеку от Гринвич-парка, утверждал, что поймал ворона и держит его под домашним арестом – в спортивной сумке! Казалось невероятным, что ему, вооруженному только сумкой, одеялом, парой толстых садовых перчаток и несколькими куриными окорочками, удалось захватить Мунин. Это достижение превосходило все, что мне удалось сделать за свою карьеру Смотрителя воронов.

Мы с Шейди снова помчались в Гринвич. Я постучал в парадную дверь.

– Кажется, у меня на кухне завелся один из ваших воронов, – сообщил нам хозяин.

– Полагаю, что так, сэр, и нам бы очень хотелось получить его обратно.

Нас со всеми почестями проводили на кухню, и там действительно была она, беглянка, успешно упакованная в спортивную сумку, с высунутой наружу головой и маленькими глазками-бусинками, пытливо оглядывающими комнату. Мы пересадили ее в переноску, поблагодарили джентльмена за его великодушную помощь в спасении королевства и вернулись в Тауэр.

На следующий день Мунин не проявляла никаких признаков беспокойства после своих скитаний. Она только немного похудела, поэтому я решил на несколько недель запереть ее в постройке, чтобы последить за ее здоровьем и помочь набрать прежний вес. Великий побег Мунин преподал мне простой урок, который предстояло снова и снова усваивать на протяжении всей своей карьеры Смотрителя воронов.

Никогда не стоит недооценивать воронов.

Порой воронов трудно обнаружить, но они есть повсюду. Редакторы самого авторитетного справочника, посвященного европейским птицам, «Птицы Западной Палеарктики» (Birds of the Western Palearctic) – или, если вспомнить его полное название, «Настольная книга о птицах Европы, Ближнего Востока и Северной Африки: Птицы Западной Палеарктики», девять томов, не слишком легкое чтение, – пишут, что среда обитания ворона «настолько широка, что сама концепция среды обитания здесь вряд ли применима». Вороны – существа космополитические, поэтому легче перечислить территории, где они не живут, чем где они обитают. Скорее всего, вы не найдете их на Новой Земле, которая представляет собой маленький архипелаг в Арктике, на севере России и Европы и в некоторых частях Сибири. Во всех остальных местах, где есть пустыни, горы, вересковые пустоши, леса, скалы, берега, поселки, деревни или города, вы непременно встретите воронов или один из их подвидов.

Corvus corax hispanus: Иберия, Балеарские острова, Сардиния. Corvus corax laurencei: от Восточного Средиземноморья через Ближний Восток и вплоть до Китая. Corvus corax tingitanus: северо-африканские прибрежные регионы. Corvus corax canariensis: Канарские острова. Corvus corax varius: Фареры и Исландия. Corvus corax kamtschaticus: Монголия и Япония. Corvus corax tibetanus: догадайтесь сами. Corvus corax sinuatus: западная Северная Америка и Центральная Америка. И, конечно же, Corvus corax principalis, известный как обычный, или северный, ворон, характерный для Северной Америки. Они повсюду. В книге Баннермена «Птицы Британских островов» (Birds of the British Isles) написано, что во время британской экспедиции на Эверест в 1921 году вороны были замечены даже на высоте 21 000 футов!

Несмотря на их вездесущность, в наши дни Лондонский Тауэр – одно из немногих мест, где британский посетитель может увидеть ворона, если только он не завсегдатай валлийских холмов, Северо-Шотландского нагорья или возвышенностей Северной Англии. По словам Дерека Рэтклиффа, автора великой книги «Ворон: естественная история в Британии и Ирландии» (The Raven: A Natural History in Britain and Ireland), «ворон в изобилии водился в Лондоне в 1500 году, но почти исчез к 1800-му году». Что же случилось?

На протяжении восемнадцатого и девятнадцатого веков воронов считали вредителями, распространяющими болезни, врагами фермера и пастуха с его стадом, городскими паразитами, а потому на них охотились, пока они почти полностью не исчезли. Их ненавидели и боялись. За их головы предлагалась награда, их гнезда уничтожались. Только в 1981 году британские вороны получили защиту по Закону об охране животного мира и ландшафта – до этого момента они были легкой добычей. К счастью, с тех пор их число увеличилось: по данным Королевского общества защиты птиц, сегодня в Великобритании и Ирландии насчитывается семьдесят четыре сотни пар, хотя это по-прежнему крошечное число в сравнении с примерно миллионом ворон и полумиллионом сорок. Виду требуется немалый срок, чтобы оправиться от пережитой травли.

Несомненно, вороны в своей естественной среде обитания могут вести себя как вредители, особенно молодые птицы – если они соберутся в большом количестве. И все же, несмотря на их дурную репутацию, они по-прежнему прочно ассоциируются со славным прошлым Британии, а их символическая роль в британской жизни и культуре намного превосходит их реальное присутствие в нашей жизни. Был такой поэт, Джон Клэр, один из величайших английских поэтов рабочего класса, он воспевал традиционную деревню и оплакивал ее исчезновение, а еще много писал о птицах. В стихотворении «Гнездо ворона» он показывает мир, который не меняется, и в нем вороны каждый год возвращаются в деревню, «где они по-прежнему живут, / Сквозь смену бурь, ветров – они в надежном месте. / А символом всей памяти деревни / Там служит дуб, огромный, старый, / И на вершине – ворона гнездо». Здорово, правда, что ворон со своим гнездом хранит память о деревне? Ворон – это вовсе не плохая примета, а мрачный ангел-хранитель.

Ворон настолько тесно связан с британской сельской местностью, что любезно подарил свое имя десяткам деревень, городов, рек, полей, ферм и подворий. В Камбрии, например, есть Вороний ручей, несколько Вороньих утесов и Рэйвенкрагг. В Шотландии – Рэйвен Крейг. На карте также можно найти Рэйвенсдейл (в Йоркшире), Ист-Рэйвендейл (в Линкольншире), Рэйвенфилд (снова в Йоркшире), парочку Рэйвенхэдов (в Чешире и Мерсисайде), а число Рэйвен-Хиллз больше, чем вы могли бы сосчитать. Есть еще по нескольку штук Рэйвен Рок, Рэйвен Скар, Рэйвенстоун, Рэйвенсайд и Рэйвенсвуд. В Шотландии имеются Корбьюэлл и Корби Лок. Вороны вписались в земной ландшафт повсюду.