Кент кивнул и двинулся ко мне. Присев рядом со мной на диван, он дождался, пока Джильда закончит рассказ о крокодильем питомнике в Майами, а потом, извинившись за то, что прерывает нашу беседу, попросил меня уединиться с ним в кабинете.

— Мы обсудим ваше предложение, — пояснил Кент, укоризненно глядя на Джильду, которая громко засмеялась при слове «уединиться».

Кабинет располагался в одной из комнат первого этажа. На мраморном полу просторного помещения довольно дико смотрелась рядовая офисная мебель.

— Мы обсчитали ваше предложение, — Кент сразу взял быка за рога. — Оно показалось нам достаточно интересным, но… Получается, что контора начнет приносить прибыль не раньше, чем через два—два с половиной года. Срок, сами понимаете, не вдохновляющий. У вас есть какие-то соображения на тему, как все это ускорить?

— Да, конечно, — уверенно заверила я его. — Имеется возможность работать с ускоренными программами обучения; я имею в виду, конечно, язык, все остальное будет ведь по вашей части, так?

— Разумеется.

— Ну вот, — продолжала я. — Новые методики позволяют овладеть как минимум двумя тысячами слов за месяц с небольшим. Таким образом…

И я нарисовала ему потрясающую картину предполагаемой деятельности.

Врала я достаточно вдохновенно и, кажется, смогла убедить Кента в возможности экстренного обучения разговорному языку предполагаемого контингента девиц для обслуживания иностранцев.

— Хм, это меняет дело, — удовлетворенно проговорил Кент. — Но существуют ли подобные разработки по не очень популярным языкам?

Я тотчас же заверила Кента, что главное тут — обеспечить базу. А там хоть язык банту, хоть датский, были бы денежки.

— Ну, тут проблем не будет, можете не волноваться, — махнул рукой Кент. — Выделим обязательно. Но основной упор все равно ведь будет идти на романо-германские. У нас есть, конечно, несколько единиц с английским, немецким и французским, но хотелось бы присоединить сюда испанский и итальянский и поставить дело на поток.

«Поставить дело на поток» — любимые слова всех бизнесменов, это я уже знала по личному опыту. Мы еще раз прикинули смету, а потом, когда основная часть предварительной работы была закончена и Кент слегка расслабился, я решила его немного разговорить.

— Как у вас в фирме поставлена безопасность? — поинтересовалась я. — Последние события — я имею в виду заказные убийства — показывают, что даже очень солидные люди не могут обеспечить сохранность своей жизни. А если у нашего предприятия будет хотя бы несколько случаев наездов или не дай Бог стрельбы, то, сами понимаете, фирме просто перестанут доверять.

— Насчет наездов — это без проблем, — тут же отозвался Кент, — тут все схвачено, никто просто-напросто не посмеет хвост поднять. А вот что касается «заказухи»… как бы вам сказать…

Тут Кент слегка замялся и нежно погладил свою отполированную лысину.

— В общем, тут дело темное, сами голову ломаем, — неохотно проговорил он. — Понимаете, то, что происходит… то есть происходило, тьфу-тьфу-тьфу, где деревяшка?.. нас почти не коснулось впрямую. Но в целом ситуация вот-вот выйдет из-под контроля. Нам очень не нравится эта «мочиловка», как-никак все уже сложилось, и перетрясать расклад заново — о, тут надо быть двужильным.

Похоже, что Кент не врал. Или просто не был достаточно информирован. Во всяком случае, я решила просто принять к сведению гипотезу, что координатор фирмы Рифмача «не в материале» относительно тех таинственных заказчиков, которые обратились к Рифмачу с намерением убрать моего босса Раменского.

— Да, кстати, о Раменском, — вспомнил Кент. — Наверное, не надо объяснять, что он в контрах с нашим главным. Поймите меня правильно — когда я говорю «в контрах», это не значит, что тот или другой способны на какие-то резкие жесты. В том числе тот, который имел место не так давно в кафе «Нимфа».

Ага, значит, Кент уверен, что Фомичев не имеет отношения к покушению на Раменского. Или он просто пудрит мне мозги, или это действительно так.

Я, конечно, прекрасно понимала всю тонкость данной ситуации. Если Фомичев действительно намерен в ближайшее время устранить Раменского, то он вполне может сделать вид, что хочет снова «задружиться», и принимает меня с моими идеями в качестве миролюбивого жеста. А на самом деле на какую-нибудь крышу поблизости от пентхауса Раменского уже залегает очередной снайпер.

Снайпер…

Хм, а ведь вот что любопытно: если вспомнить, каким образом были убиты все предшествующие «большие люди», то окажется, что к каждому из них был применен определенный метод.

Если это работа рук Рифмача, то можно только поаплодировать его изобретательности.

Винтовка с оптическим прицелом, охотничье ружье, натасканная собака…

Что-то это все мне напоминает… Ну да, конечно же: спортивные состязания. Тот же результат, но каждый раз применяется новый метод…

— В общем, зарегистрироваться можно хоть завтра, — продолжал обсуждать нашу тему Кент. — Даем рекламу во все издания, потом…

Тут снова запищал его пейджер. Кент сорвал его с пояса, прочел сообщение и снова окаменел. Он сидел некоторое время не подымая глаз.

И, когда он наконец снова посмотрел на меня, его взгляд был уже совсем другим. В нем не было ни делового, ни тем более дружеского расположения — только холод, недоверие и страх.

Да-да, самый настоящий страх. Губы Кента продолжали формовать слова — что-то необязательное и само собой разумеющееся про лингафонные кабинеты, почасовую программу и стипендии, — но я понимала, что в его башке сейчас крутится нечто совсем другое.

Наудачу закончив длинную фразу, Кент вскочил с кресла и, быстро извинившись, сказал, что он скоро вернется. Лысый пулей выскочил из комнаты и закрыл за собой тяжелую толстую дверь из красного дерева.

Вернее будет сказать — захлопнул. Собачка английского замка весело лязгнула и легла в паз. Я оказалась запертой в комнате.

Даже такая роскошная тюрьма — все равно тюрьма. Пусть на окне — венецианское стекло и витражи, все равно оно зарешеченное.

Да, собственно, чем отличается крепость от тюрьмы? Охрана, вооруженная до зубов по последнему слову техники, — от тюремщиков, бренчащих ключами?

Только лишь тем, что в случае «крепости» человек добровольно заключает себя в темницу, стараясь сделать ее как можно более комфортабельной.

Забавно то, что многие люди думают приблизительно так: чем больше денег, тем больше свободы. Ничего подобного, господа!

Рано или поздно наступает такой момент, что свобода становится тюрьмой, которая во времена вашей бедности и не снилась вам даже в самых кошмарных снах. Вы не можете буквально ни шагу ступить без сопровождения. О том, чтобы просто так прогуляться по улицам, не может быть и речи. Не говоря уже о посещении театров, кино, дискотек да и просто магазинов. Что, нравится?