Вначале Тимофей сомневался: а ну как победителем случайно окажется человек не очень достойный, какой-нибудь смерд или холоп. Тогда Завида подсказала ему, что все равно Анна не может рассчитывать на знатного жениха. Боярин поговорил с верными людьми, и они нехотя подтвердили, что да, действительно, над боярышней почему-то смеются все киевские молодцы. Тимофей был в полном недоумении, но Завида быстро ему все растолковала:

— Удивляться тут нечего. Твоя свояченица Евдокия сама не имела никакого женского ума и дочку твою ничему не научила. Анна хоть и знатная боярышня, а не умеет ни складно говорить, ни к лицу одеваться, ни плавно ходить. Уж так плохо воспитать девушку могла только ее глупая тетка. К тому же Анна ничего, кроме монастыря, не видела, парней она боится, рукавом закрывается. Вот они и посчитали, что она уродлива и безумна. Жаль, конечно, но именитые женихи, знающие себе цену, вряд ли посватаются к Анне. Но чем плох достойный человек простого звания? Вот увидишь, он будет для Анны хорошим мужем.

Слова жены, ее завораживающий взгляд, терпкое сладкое вино, которым она его поила, подействовали на боярина безотказно. Очень скоро он позволил себя убедить, и тогда жаркие ласки Завиды вознаградили его за сговорчивость.

Берислава ликовала: все складывалось по ее хотению. Через день должен был прибыть Олбырь с каким-нибудь убитым бродягой, выдаваемым за Быкодера. А милый ее сердцу Глеб еще месяц пробудет в Теребовле. До его приезда в Киев Анна уже станет женой бывшего холопа.

Завида и Берислава все заранее подготовили для торжественного дня. Через верных людей по городу распустили слух о прибытии героя, победившего разбойника. Площадь перед домом боярина Раменского была расчищена и чуть ли не усыпана цветами. Здесь с утра уже начали собираться любопытные, но слуги не подпускали их близко к дому. Ожидалось, что сам князь Святополк пожалует, дабы поздравить победителя.

Накануне вечером из монастыря в дом была привезена боярышня Анна. Она согласилась на это с большой неохотой. Тетушка с детства внушала ей недоверие и неприязнь к мачехе и сводной сестре, и теперь Анна ходила по дому, закутавшись в покрывало, избегая любого общения с Завидой, Бериславой и их слугами. Узнав о том, что ее рука предлагается в качестве награды победителю, она испугалась, так как, благодаря монастырскому воспитанию, имела смутное и враждебное представление о браке. Но отец, а также игуменья Гликерия убедили Анну, что она сделает богоугодное дело, если согласится вознаградить героя, избавившего народ от страшного изверга.

С утра Завида и Берислава были очень возбуждены, бегали по дому, то и дело выглядывая в окна. Олбырь должен был появиться с минуты на минуту.

Но неожиданно их планы нарушились: одновременно с Ол- бырем в Киев прибыли из Раменья настоящие победители.

Уже холоп Завиды появился перед боярским двором, притащив на крупе своего коня убитого бродягу. Уже пришел посланный Святополком княжеский вирник[21]Фома со своим писцом. Уже боярин с женой приготовились приветствовать «героя».

И тут послышался, все нарастая и приближаясь, шум многоголосой толпы. Это киевляне сопровождали троих друзей и раменских крестьян, которые везли на возке Быкодера, связанного и посаженного в деревянную клетку.

Одного взгляда на страшного разбойника было достаточно, дабы убедиться, что не Олбырь привез настоящего злодея. Дети пугались дикого взгляда и косматой звероподобной головы, начинали плакать. Самые слабые из женщин даже падали в обморок. Набожные люди крестились, уверенные, что перед ними — одно из воплощений дьявола.

Завида сразу поняла, что ее план с Олбырем провалился. Переглянувшись с дочерью, она быстро прошептала:

— Ничего, выйдет замуж за одного из этих людишек. Они тоже не бог весть какие князья. Пусть не холопы, но смерды.

Шум на площади долго не смолкал. Олбырь вначале пытался доказать, что именно он заслужил награду, но раменские крестьяне засмеяли его и обругали хвастливым вруном. Они принялись наперебой рассказывать боярину и княжескому чиновнику Фоме о том, какие бедствия претерпели их семьи из-за злодейств Быкодера. Крестьяне просили отдать разбойника им в руки, чтобы они могли сами его покарать. В дороге Никифор им объяснил, что по законам «Русской правды»[22]они имеют право отомстить убийце смертью за смерть или взять с него деньги. Но даже будь разбойник сказочно богат, самые бедные из смердов не стали бы брать деньги за гибель и поругание своих детей, жен, сестер и братьев. Жители Раменья дружно требовали смерти чудовища.

По княжескому закону для полного обличения преступника требовалось свидетельство и присяга семи человек, здесь же крестьян было не менее дюжины, а потому их настоятельная просьба о мести являлась правомерной. Боярин Тимофей, посоветовавшись с Фомой, объявил:

— Разрешаем вам взять злодея и казнить по собственному разумению. Но прежде мы должны узнать, кто из вас есть его победитель, достойный княжеской награды.

Крестьяне, а вместе с ними Шумило и Никифор, дружно указали на Дмитрия. Берислава, стоявшая за спиной матери и отчима, поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть победителя.

И тут в толпе возникло замешательство. Люди, разгоняемые княжими отроками, отступили в стороны, пропуская к боярскому дому великого князя. Святополк хоть и хворал в последнее время, но все же счел нужным прийти и показать киевлянам, как печется о защите честных земледельцев от убийц и воров. Князь не пользовался любовью в народе из-за своего корыстолюбия и вероломства. Да и знатные люди, за исключением любимцев, не слишком уважали Святополка, считая, что своим трусливым малодушием в бедствиях он унижает великокняжеское достоинство. Многие понимали, что только славные победы Мономаха уже много лет удерживают Святополка на престоле. Тем более Святополк пользовался каждой возможностью показать свою заботу о народном благе — особенно там, где это ему ничего не стоило. Награда за Быкодера уже была собрана и не нанесла ущерба княжеской казне, а женитьба победителя на боярской дочери даже забавляла Святополка, которого тайная полюбовница успела настроить против своей падчерицы.

Тяжело ступая и опираясь на посох, великий князь приблизился к хозяевам дома, которые приветствовали его низкими поклонами. В душе Завида теперь досадовала, что сама подговорила Святополка прийти. Если б она знала, что победителем окажется не Олбырь, то наверняка не стала бы придавать этому действу такую торжественность.

Появление великого князя вызвало общее любопытство. Раменские смерды даже отвлеклись от Быкодера, наперегонки пытаясь рассмотреть человека, который им, жителям лесов и селений, казался чем-то вроде диковинного божества.

А Быкодер еще в дороге начал потихоньку ослаблять свои путы. Когда его провозили по улицам Киева, много зевак подбегало к самому возку, чтобы ударить разбойника или вырвать у него клок волос. Никто не заметил, как Быкодер, высунув связанные руки между прутьями клетки, снял с пояса одного из драчунов нож и быстро спрятал его у себя в рукаве.