— А именно?

— Он преградил мне дорогу и, судя по всему, намеревался применить оружие.

Высоко вскинув брови, Абурхад недоверчиво покачал головой.

— Позвольте, инспектор, что значит «намеревался»? Фабру достаточно доли секунды, чтобы решить, стрелять или нет. Если бы он всерьез хотел на вас напасть, вы бы тут не сидели. — Судя по холодному тону, он не имел бы ничего против такого исхода.

— Ему помешало появление Ронча, — объяснил Кин.

Командир гарнизона переглянулся с шефом контрразведки, и тот незамедлительно вступил в разговор:

— Инспектор, вы, значит, заявляете, что на вас еще и фабр покушался? — с развязной ухмылкой спросил Нариман.

— Вы не так истолковали мои слова. Речь пока идет о фактах. Он навел свое ружье мне прямо в живот. Было такое ощущение, что он колеблется…

— Так мы говорим о фактах или ощущениях? — перебил его Абурхад.

Обезоруживающий скепсис собеседников вывел Кина из равновесия. С запозданием он попробовал взглянуть на ситуацию с их точки зрения и понял, какую досадную промашку допустил. Сначала он восстановил обоих против себя, потом дал повод отыграться: они выставили его дураком и паникером. Похоже, еще немного, и они рассмеются ему в лицо. Никакие доказательства их не проймут, о замазанном глиной номере на груди фабра лучше даже не упоминать.

— Давайте разберемся. — Кин сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. — Можно сформулировать так: я столкнулся с фабром, который действовал чрезвычайно странно. С моей точки зрения, его поведение было алогичным и немотивированным. Биоробот в принципе не должен вытворять ничего подобного. А от квадр-офицера Ронча я узнал, что такие случаи здесь не в новинку. Как он выразился, фабры могут куражиться, и никто не может вразумительно объяснить, чем это вызвано. Я хотел бы услышать ваши комментарии по этому поводу.

Абурхад и Нариман снова переглянулись. Возникло странное замешательство, словно Кин по оплошности затронул крайне неприличную тему.

— Поверьте, я прекрасно понимаю, насколько все эти происшествия по дороге сюда могут выбить из равновесия. — Вкрадчивая напряженность, с которой Абурхад подыскивал слова, вызвала у Кина далеко не лестные ассоциации: примерно так психиатр беседует с трудным пациентом.

— Тем не менее до галлюцинаций мне еще далеко, — с усмешкой возразил он.

— Ну что вы, я не имел в виду ничего подобного. Просто вы превратно истолковали происшедшее. Повадки фабров действительно кажутся странными для тех, кто не привык иметь с ними дело. Патрульный фабр обратил на вас пристальное внимание, и вы решили, что он вознамерился в вас стрелять.

— Вы хотите сказать, что нацеленное в живот дуло означало всего лишь повышенный интерес к моей особе?

— Для фабра, представьте, да.

— Конечно, такое поначалу сбивает с толку, — добавил Нариман. — Думается, раз он похож на человека, то должен действовать как человек. Но это не так.

— Видите ли, фабры сейчас впервые проходят адаптацию к реальной, не лабораторной среде, — продолжил Абурхад. — Специалисты концерна довольны тем, какими темпами они прогрессируют. Как и предполагалось, их интеллект оказался близок к человеческому. В том отношении, что фабр способен взвешивать ситуацию и руководствоваться сделанными им выводами.

— Хотелось бы иметь гарантии, что их оценка ситуации адекватна, — скептически возразил Кин.

— Вот к этому я и веду, — кивнул командир гарнизона. — Проблема упрощается, поскольку здесь их задача — охранять людей и гражданские объекты, а облик противников резко отличается от гуманоидного. Поэтому в их мозгу закреплено программное табу на причинение вреда человеку. Запрет с высшим приоритетом. Если бы вы это знали, то не испытали бы никакого беспокойства.

В снисходительной отповеди Абурхада содержалось косвенное обвинение в трусости. Это всерьез задело Кина именно потому, что он действительно испытал жуткий страх, глядя на дуло плазменного ружья в руках

— Я это знал, — парировал Кин. — Как раз по этой причине инцидент меня и встревожил. Поймите, я завел этот разговор оттого, что меня обеспокоила проблема надежности фабров, а вовсе не моей личной безопасности.

— Если хотите знать, инспектор, я вообще не представляю, как мог бы контролировать такую территорию только силами личного состава, без биороботов, — вскипел Абурхад. — Специалисты концерна заявляют, что один фабр способен заменить двоих солдат. Ну так вот, я на опыте убедился, что фабр может запросто контролировать участок, где с поставленной задачей худо-бедно справляются трое человек.

Широким взмахом руки он обвел электронную карту поселка на стене. Мигающие разноцветные точки на ней обозначали расположение патрульных.

— Красным цветом обозначены солдаты, оранжевым — фабры. Можете сравнить их численность и площадь охвата. Учтите, я ставлю фабров на самых трудных секторах обороны. И они там стопроцентно надежны.

Присмотревшись к карте, Кин рассмотрел оранжевую точку на юго-востоке, которая двигалась вдоль полосы заграждения с неторопливостью минутной стрелки. Вот он, фабр с замазанным глиной номером.

— Насколько я понимаю, все перемещения фиксируются в базе данных? — риторически спросил он.

— Само собой, как же без этого.

Значит, Кин без труда сможет установить личный номер фабра, получив доступ к главному компьютеру гарнизона.

— И все-таки давайте вернемся к сегодняшнему инциденту. Вы склонны расценивать его как мелкое недоразумение. Что ж, не буду спорить. Меня интересует, случалось ли ранее что-либо подобное? — задал Кин лобовой вопрос.

— Скажем так, поначалу не обходилось без недоразумений. Потом все реже и реже.

Вне всякого сомнения, ему лгали, продолжать разговор не имело никакого смысла. Хорошо, что он поостерегся сразу выкладывать сведения, полученные от техника на космодроме и Даркофа. Они еще нуждаются в тщательном уточнении, а устанавливать истину явно придется без помощи Абурхада и Наримана, скорее всего наперекор им. В голове снова заколыхалась вязкая похмельная боль.

— Благодарю за разъяснения. — Он встал со стула. — Завтра утром в половине десятого буду у вас.

Кин еще раз мельком взглянул на куски мины, которая чуть было не спровадила его на тот свет, и вышел из кабинета.

При его появлении Ронч, оживленно судачивший о чем-то с Гронски, встал навытяжку. Надо полагать, он провел с унтером душеспасительную беседу о соблюдении устава, поскольку тот, к удивлению Кина, тоже вскочил и вытянулся в струнку.

— Вольно. Пойдемте, — кивнул своему телохранителю Кин и надел шлем.

Когда они вышли из блокгауза, ливень уже отбушевал и в разрывах туч сияли мириады крупных звезд. Кин с удовольствием поднял забрало, в лицо дохнула первозданная свежесть омытой дождем земли. Забавная вещь, подумал он, всего лишь повышенная влажность и толика тройных молекул кислорода, а получается неописуемая благодать. Со всех сторон неслись дробные трели, словно несметная орава мальчишек развлекалась, треща палками по штакетнику, и реже слышалось отрывистое сочное цоканье: нестройный хор крошечных земноводных восторженно праздновал начало дождевого сезона.