– Нет! – справившись с наваждением, выплевываю ему в лицо, сжимая кулаки так, что ногти пронзают кожу на ладони. – Мне не нравятся такие игры! Но разве ты чем-то лучше? Тебя забавляет мой страх? Возбуждает то, что ты угрожаешь мне? Или ты можешь только так? Такой же больной на голову ублюдок, как и тот?!

       Совершенно нелогично, неумно,  выпалить ему все сейчас прямо в лицо.

   Выкрикнуть в эти идеально, до ядовитости красивые черты, что он просто-напросто больной извращенец!

      Да это же – чистое самоубийство!

    Я понимаю это только после того, как слова сами выплескиваются из меня.

   Но мне так надоело дрожать и бояться за эту проклятую ночь!

   Если моя участь уже предрешена, если он все равно убьет меня, - то ради чего мне унижаться? Дрожать перед ним?

   Снова сжимаюсь, ожидая уже, чего угодно.

   Даст пощечину, ударит так, что я отлечу к стене через весь кабинет? Сдавит шею и задушит?

   Зажмуриваюсь, готовая к чему угодно.

   Но…

   Точно не к тому, что он набросится ртом на мою шею!

   Это не поцелуи.

   Это как жало, что впивается в мою кожу.

   Обжигают, выворачивают всю насквозь, заставляют дрожать.

   Пытаюсь оттолкнуть его. Хватаю за шею.

  Не веря, что он остановится.

Чувствуя, как кругом идет голова, а кабинет снова начинает расплываться перед глазами.

   Он ужасен. Ужаснее всех чудовищ на свете. У него на губах будто жало с каким-то наркотиком. Иначе почему меня бросает в такую лихорадочную дрожь? И так тягуче, странно все сжимается внизу живота? Будто сейчас взорветься, а мне самой хочется сильнее подставить шею для его поцелуев? Как будто я вдруг становлюсь зависимой от этих диких прикосновений, что так обжигают...

   Но , как ни странно, он отрывается от моей шеи.

   Пронзительно, снова, будто проникает насквозь, заглядывает мне в глаза. И теперь я вижу, как полыхает в них неуемная страсть, сумасшедшая похоть. Скорее всего, это адреналин. Просто он сдерживал его раньше, а теперь выплескивается. После всего, что произошло. Зря я его злю. Зря вообще возражаю. Теперь только, заглянув в эти полыхающие омуты, понимаю, - он способен на все. На все, кроме того, чтобы хоть что-нибудь сейчас расслышать.

   – Я буду с тобой вместо него, - звучит его хриплый голос, а руки притягиваю меня его сильнее, впечатывая в тело мужчины. Напряженное тело, о которое можно все ребра поломать.

   Я чувствую его твердый член, упирающийся мне в живот. Ощущаю его так, как будто и там у него – кусок стали. Огромный, нереально огромный и твердый. Даже сейчас он готов выдавить все мои внутренности.

   – Но почему? Зачем? – теперь я уже просто пытаюсь достучаться. Не перечить, не спорить, не нарываться. Просто вывести на адекватность.

   – Разве у тебя мало женщин? Разве ты насильник? В том, чтобы брать силой нет никакой гордости и чести! Это позор для мужчины!

   Черт! Я, кажется, снова перегибаю палку! Скатываюсь в конфликт! Но как иначе пробудить в нем нормальность? Как остановить? Разве что задеть чувство собственного достоинства или пробудить жалость! Хотя – какая жалость у убийцы! О чем я вообще думаю?

   - Насильник? – густая черная бровь дернулась вверх, губы искривились в подобии улыбки. – Серьезно? Ты так это воспринимаешь?

   Он даже отстранился, рассматривая меня, как какую-то странную диковинку. С любопытством.

   А я наконец смогла вздохнуть. Когда он слишком близко, вокруг будто весь воздух выжжен! Даже дышать невозможно!

   – Разве нет? – вздергиваю подбородок, воинственно глядя ему в глаза. Ничего не могу с собой поделать, это из меня почему-то так и прет! Наверное, рухнули последние барьеры страха! Лимит, который я могла прочувствовать, просто исчерпан за эту ночь! А, может, где-то в глубине души я все-таки верю, что успешный публичный человек просто не может быть насильником и садистом!

   – Какой дерзкий у меня трофей, - он усмехается, проводя руками по обеим сторонам моих бедер, все еще держась на расстоянии. – Разве не знаешь, что мужчины обычно делают со своими трофеями?

   Его ладони резко оказываются на моей груди. Оглаживают, слегка придавливают соски сквозь платье. Опять заставляя меня задыхаться, ловить воздух открытым ртом.

   – Ты ведь сама хочешь этого, - в голос снова возвращаются хриплые нотки. – Течешь уже наверняка.

   Не успеваю возразить, ответить ему так, как он того заслуживает, как он резко задирает мое платье.

   Вжимается в меня, оттягивая кружево белья, проводит твердыми пальцами по трепещущим складкам…

   И вдруг, резко дернув вперед , ухватив за ягодицу, заставляет насадиться на его пальцы. Они тут же проникают вовнутрь. Толкаются до упора. Причиняя боль и какое-то невообразимое ощущение жара, тугого узла, что сжимается внутри, внизу живота, начинает пульсировать, пылать внутри.

   Черт! Я должна что-то делать! Должна вырываться, закричать, начать молотить по его груди, наконец!

   Но вместо этого из моего горла почему-то вырывается глухой стон, а само тело будто становится тряпичным под его руками!

   Он чудовищно действует на меня. Просто чудовищно. Отравляет своим ядом с самого первого взгляда, который на меня бросил.

   Руки дрожат, под кожей разносятся удары тока.

   И, самое мерзкое, я слышу пошлый, мерзкий шлепающий звук под его ускоряющимися внутри меня пальцами, которые проникают в меня все глубже, выходят и толкаются снова. Быстрее, жестче, а я даже сопротивляться ему неспособна!

   Это безумие. Или ненормальная реакция на стресс. Или тело просто таким образом защищает само себя от боли?

   Поверить не могу, но мои ноги будто сами по себе распахиваются шире перед ним, позволяя продолжать! И все новые волны дрожи пронзают все тело! Или я действительно нахожусь под каким-то гипнотическим воздействием? Может, именно им Влад Северов и покоряет всех на своем пути? И даже мое собственное тело покоряется одну его желанию, одному только взгляду?

   – Какая же ты чувствительная, - хриплый голос возвращает меня в реальность из туманного бреда. – Так откликаешься, как будто в первый раз тебя там касаются… 

   - Нет! – мой голос задрожал. И, хоть мне хотелось закричать, звук получился приглушенным. Сдавленным, еле слышным.

   Изо всех сил сжала ноги, сопротивляясь сама себе, мотая головой.

   Что происходит с моим телом? Что он с ним делает, заставляя предавать меня, покоряясь ему? Я не знаю! Но хотя бы остатки разума я же могу собрать!

   – Нет? – его глаза полыхнули, лицо снова нависло надо мной.