– Ой, какой кадр! Ну-ка, сядьте вдвоем вон там на рельсы. Так, чуть дальше. И смотрите вдаль. А я с нижней точки…

Усадив Нину и Семку спиной к себе, лег между рельсами, приладил к работе аппарат. Возможно, лейтенант и прошел бы мимо, не заметив съемки, но Семка неожиданно чихнул. Этого оказалось достаточно, чтобы через мгновение за спиной у Бубенца заскрипела под офицерскими сапогами щебенка. Скрежет замер аккурат над распластавшимся фотографом, но капитан невозмутимо сделал еще несколько снимков, прежде чем с восторгом повернулся к нетерпеливо ожидавшему к себе внимания Соболю.

– А все же я молодец, – пригласил порадоваться случайного свидетеля своей работы капитан, оставаясь лежать на спине и перематывая пленку. – Такой кадр! А название кто оценит? «С мечтой о Победе!» Или лучше – «Дорога к Победе». И на всю полосу шапкой заголовок: «Дорога железная, а люди – золотые». А? Пойдет? Капитан Бубенец, фотокорреспондент из Москвы, – как старший по званию протянул лейтенанту руку. Но скорее не поздороваться, а подняться с его помощью со шпал.

Отряхнулся, ожидая ответного представления. У СМЕРШа отдельных знаков отличия и эмблем нет, все маскируются под те части, к которым оказались приписаны, так что лейтенанту, соблюдая субординацию, тоже пришлось назвать себя.

– А это Нина, из ЦК комсомола, – продолжил капитан. С контрразведкой лучше дружить и предугадывать их желания, самому давая пояснения. – Одной командой приехали. Ваша стройка на особом внимании у руководства страны…

– Начальнику стройки представились? – задним числом пожалев, что пришлось раскрываться незнакомцам, настороженно поинтересовался Соболь.

– Даже чаем напоил, – успокоила смершевца торопливо подошедшая на подмогу капитану Нина. – Порекомендовал поработать в бригаде Прохоровой. Вот, ищем. Парень обещает довести.

– Этого парня я сейчас… – замахнулся на Семку расслабившийся лейтенант. А что газетчики идут к Прохоровой – это правильно. Это достойно Валентины.

– Товарищ лейтенант, мне бы с вами поговорить, – неуверенно прошептал Семка, сам понимая, что это не совсем к месту.

– Еще раз бездельником увижу, выгоню со стройки. Без благодарностей и снимков в газете, – продемонстрировал перед москвичами свою ретивость в службе Соболь. А что, может, это журналисты тоже отметят и на одном снимке можно будет оказаться вместе с бригадиром. Ясное дело, без обозначения должности, но вроде как на втором плане… – А я как раз к Прохоровой, могу составить компанию, – предложил Соболь свои услуги гостям, прекрасно понимая, что все его желания по поводу совместного снимка – детские мечты. Тут хотя бы одну Валентину Ивановну прославить на всю страну…

– Ура! – по-детски захлопала в ладоши провожатому Нина. Не поняв, что предает того, с кем только что изображала влюбленную пару.

Взяв лейтенанта под руку, стала что-то расспрашивать на ходу. Капитан подмигнул Семке – не унывай, не ты первый и не лейтенант последний у нее. Поспешил за новоявленной парочкой. Парень сел на рельс, не зная, начинать ли радоваться фотографированию или все же бояться, что лейтенант не даст разрешения печатать его снимок в газете. А как было бы замечательно – его портрет на всю страну. Который на рельсах с женщиной – плохо, там лиц не видно. Да и незачем ему фотографироваться с какой-то фифочкой, засмеют знакомые. А вот если дадут портретную карточку! А почему бы и нет? Он не напрашивался, фотограф сам ухватился – лицо красивое…

Повторял про себя практически те же мысли, что обуревали мгновение назад лейтенанта, хотя разница от простого наблюдателя до офицера – ого-го! Может, еще до чего бы домечтался, но послышались шаги, и, как только что делал капитан, Семка пригнулся, прячась от посторонних. По насыпи шли Стеша и та красивая девчонка, что лежала на дрезине и про которую он говорил фотографу. Значит, выздоровела.

Стеша и вела с ней разговор об этом же:

– Что-то врачиха не пришла к тебе сегодня.

– Ну и ладно, – отмахнулась девчонка. – Я посмотрела таблетки, что она оставила мне, – это мел. Обыкновенный мел. Мамка в аптеке учила разбираться в лекарствах.

– Как это? – не поняла, остановившись, Стеша. – Как мел? А им можно лечиться?

– Откуда я знаю, как и почему. Вреда от него, конечно, никакого, но и пользы ноль на палочке.

– Надо сказать Наталье!

– Много чести, – не согласилась делиться тайной разоблачительница.

– Опять двадцать пять! Какая же кошка пробежала между вами?

– Серо-буро-малиновая.

– Хороший цвет. Ни одной искринки от радуги. Сядь, передохни, а то рановато подхватилась-то.

Почти насильно усадила на крайний, сиротливый без сцепки с другими собратьями металлический обрубок рельса. Насчет своего здоровья Зоря попыталась отмахнуться:

– Все у меня нормально. Шума больше. Главное, кирку, что оставила на участке, подобрать. Сама знаешь, как ругают за утерю инструмента.

У Семки не ко времени засвербило в носу, нестерпимо захотелось чихнуть, и он усиленно принялся нажимать на переносицу, болью перебивая желание.

– А что за парень, который чуть не сел на меня в дрезине? – вдруг заговорила о нем девчонка, и Семка перестал дышать. – Так уставился потом…

– А у них, у мужиков, такая очередность: сначала глаза распахиваются, потом руки, – со знанием дела поделилась секретами взрослой жизни Стеша. – А вот чтобы хотя бы потом, когда-нибудь, душа и сердце – это не у всех и не всегда получается.

Сдержаться от чиха у Семки не получилось – слишком вслушивался в ответ и запоздал с переносицей. Девчата от неожиданности буквально подпрыгнули, Стеша без промедления тут же бросилась к кустам. Успела схватить Семку за шиворот прежде, чем тот попробовал дать стрекача.

– Я тут… случайно, – забился он перепелкой в сильных руках ловчего. – Меня фотографировали…

– В куста-а-ах? – подивилась Стеша.

– Не, в кусты я потом… В смысле, мне нужно было только присесть… В смысле, спрятаться. Я ничего там не делал!!

Говорил Стеше, а глаз не сводил с Зори, которая накручивала локон на пальчик, глядя в противоположную сторону: ее эта встреча совершенно не касалась и не волновала. Юношеская симпатия рождалась, вышивалась на глазах, но настолько белыми нитками, что Стеша не только отпустила парня, а и легонько подтолкнула, ободряя, в сторону Зори.

– Ладно, пойду я схожу за твоей киркой, а вы тут меня подождите. И без ручных глупостей, – по привычке показала возможные действия на себе.

Уже и шаги ее стихли, и уже могли послышаться чьи-то другие, а Семка все никак не мог сдвинуться с места и подобрать первых слов. Зоря вздохнула, похлопала по рельсу рядом с собой, взяв инициативу на себя:

– Садись. Привет. Тебя как зовут?

– Семка.

– А чего так смотришь?

– К-красивая, – бросился в омут с головой парень. Все! Смерть! Сейчас получит по полной…