Я попросил родных уехать на неделю из Москвы.

С Левиным мы встречались раз в неделю до самого дня суда.

Странно, но несмотря на наши частые встречи, я не смог составить себе сколько-нибудь полного, законченного мнения об этом человеке.

Во время наших бесед, постепенно узнавая подробности дела, все глубже и глубже погружаясь в детали, осознавая понемногу полную картину происходящего, Илья Яковлевич Левин оставался тем не менее для меня загадкой.

— Вы ведь знаете, кто хочет вашей смерти? — спросил я Левина без обиняков в конце очередной встречи.

— Знаю.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Да. Мне тоже угрожают. И я не знаю кто.

— Вам угрожают? Каким образом?

— Пока письменно. Смертельной аппликацией. Обещают отрезать мне голову или что-то вроде того…

— И что же… — Левин закурил, медленно откинулся на спинку кресла. — Вы кого-нибудь подозреваете?

— Нет.

— Почему?

— Хм… некого.

— У вас, как у известного адвоката, просто обязано быть много врагов.

— Вы меня не поняли, Илья Яковлевич. Те из моих врагов, кто хотел бы моей смерти, не стали бы о ней предупреждать.

— Иными словами, вы считаете, что угрозы не серьезны?

— Отнюдь. Очень даже серьезны. Как мне объяснили, автор писем играет в некую игру. Писем будет больше, я уверен в этом. Ему это, видите ли, нравится.

— И что вы намерены делать?

— Ничего. Пока ничего. Ждать результатов экспертизы.

— А потом?

— Потом посмотрим.

— Вам нужна помощь?

— Спасибо. Я справлюсь.

— Хорошо. Дайте мне знать, если могу быть полезен.

— Конечно. Спасибо.

— Скажите, Шота… — Левин встает и подходит к окну. Похоже, что он делает это непроизвольно, в силу многолетней привычки. — Вы ведь были на задержании?

— Да. Как вы и просили.

— Вам… моя просьба не показалась странной?

— Вы имеете в виду странной настолько, чтобы выбиться из ряда других странностей, произошедших за эту неделю? Ничуть.

— И все же.

— Видите ли, Илья Яковлевич, по роду моей деятельности я вынужден быть максимально точен в формулировках. Странность — не совсем точный термин. Вы безусловно имели свою цель, если решились использовать свое влияние и уговорить Полозова взять меня на операцию по задержанию ваших… эээ…

— Убийц.

— Да. Так вот. Что это за цель, я могу только догадываться, ибо в ходе операции я был, скорее, бесполезен, чем наоборот. Это — факт. Но также факт и то, что совсем не много адвокатов могут похвастать тем, что инсценировали несостоявшееся убийство клиента вместе с ним, а затем участвовали в поимке его организаторов. И за этот бесценный опыт вам большое спасибо. К тому же вы прекрасно мне заплатили. И последнее. Если уж говорить о странностях, то странным можно назвать то, что за все это время вы так и не сочли нужным сообщить мне причину, ради которой я сделал то, что сделал. Возможно, изменились ваши цели. Или же…

— Или?

— Или же вы проверяли меня. В очередной раз.

Левин возвращается к столу, садится в кресло.

Левин достает из ящика стола небольшую пирамиду-головоломку.

— Проверял, Шота Олегович, — говорит Левин. — Но на этот раз не вас.

— Я так и подумал, Илья Яковлевич.

— Рад, что мы с вами понимаем друг друга.

— Разве у меня есть выбор?

Левин улыбается. Впервые.

— Как и у меня. У вас есть еще вопросы?

— Нет, на сегодня нет.

— Звоните в любое время.

— Надеюсь, не понадобится.

* * *

За две недели до суда мне подожгли дверь в квартире. Облили бензином и подожгли.

Исполнителей поджога полиция, конечно, не обнаружила, но я был совершенно уверен: это — кто угодно, но не мой таинственный злопыхатель. Мой — капитан Блад, готовый, если надо, убить за высшую идею, и тут на тебе — такая ее деградация, все равно что застать Маркса за пивом и воблой.

Нет уж, от чего-чего, а от идейного пафоса ни один диктатор не откажется. А мой Anticapitalist и есть диктатор, самый что ни на есть настоящий. Все признаки налицо: великая цель, кровью намеченный путь и в светлом конце туннеля диктатура свободы, равенства и братства.

Вообще, интересно было бы посмотреть на этого проповедника добра, каков он на самом деле.

Хм. А ну-ка…

Я взял ноутбук и нашел страничку Anticapitalist.

Просмотрев ее внимательно, я обнаружил (ума не приложу, как пропустил его раньше) электронный адрес. Более того, кроме электронного был указан и адрес фактический, и даже указаны даты собраний, лекций и семинаров сообщества Anticapitalist.

Собраний!

Лекций!!

Семинаров!!!

Черт возьми, нет, ну это надо же.

Регистрируемся онлайн, количество мест у них, видите ли, ограниченно.

Ладно. Хорошо. Будет вам и диспут, «и ванна, и кофе, и какава с чаем». Алаверды, доктор Киссер: меняем правила игры на свои.

Имя: Горгадзе Шота Олегович.

Лекция — «Частные деньги».

Завтра в 14.00.

Check in.

Я закрываю крышку ноутбука.

Полозов бы не одобрил, это уж наверняка. Я и сам не очень одобряю, но не будем гадать. Дело сделано. До завтра, будущее.

Посмотрим, насколько ты светлое.

* * *

Ложная скромность как ложный гриб: тот же яд.

Я — хороший адвокат, чего уж греха таить, и не боюсь трудных дел и сложных решений. Скорее, наоборот, простые решения пугают меня куда больше. И я не боюсь признать, что чего-то боюсь: отсутствие страха — первый признак дурака. Простыми решениями сложных вопросов вымощена дорога в такие места, которых порядочному человеку стоит избегать. Любители простых решений не раз уже заливали землю кровью, а светлого будущего все не видать.

Вот Anticapitalistы — у тех все просто: кто не за идею, того в лом.

Что ж, на каждый лом найдется свой ПМ.

Да, вот так… А вы как думали? Мы тоже не лыком шиты. Подарок благодарного клиента. Красивый ствол. Вороненый. Именной. Особенный. Именная, вернее. Потому что зажигалка. Но с виду не отличить — 1:1. Вот уж не думал, что пригодится… так.

Психология — великая вещь, даже вооруженный зажигалкой мужчина все-таки вооружен. Я выхожу к машине, весь крутой и стильный, только музыки не хватает.