– Нет. Ты разве забыл, что я ничего у тебя не прошу?

– Как я могу отказаться от ребенка?

– Легко, – сказала она и заставила себя улыбнуться. – Ты можешь мне улыбнуться, поздравить меня, пожелать всего хорошего и попрощаться.

Наступило долгое молчание. Бен просто смотрел на Мэри, а потом кивнул:

– Но сначала я накормлю тебя обедом.

– На обед я согласна, – произнесла она, продолжая улыбаться, несмотря ни на что. – Но только на обед. Я не желаю, чтобы что-то угрожало твоему существованию, Бен, и нашему ребенку. Ты волен поступать по-своему. Ты не несешь ответственности за нашего ребенка.

«Наш ребенок».

Эти два слова снова и снова кружились в мозгу Бена, пока он выходил с Мэри из здания компании.

Какой кошмар! Он не может стать отцом. Разве он готов рисковать?

Однажды угнав «ламборгини», Бен и Джейк всю оставшуюся жизнь будут расхлебывать последствия. Мать умерла из-за глупости Бена. Его отец был грубым и жестоким. Он избивал свою жену, но он ее не убивал. Он игнорировал Риту, не замечая разницы между реальностью и ее фантазиями.

Всю свою жизнь Бен пытался хранить тайну смерти матери от Джейка, но почему-то разоткровенничался с Мэри.

Она не просит его участвовать в жизни ребенка. Нет никакой причины чувствовать себя виноватым. И все же, глядя в ее лицо, Бен понимал: отвергнуть Мэри – все равно что ее ударить.

Он поможет ей финансово. Именно к этому решению он пришел, когда они спустились на первый этаж. Бен в США. Мэри в Новой Зеландии. Нет причин встречаться с ребенком. Когда ему исполнится восемнадцать и он захочет разыскать своего отца, Бен согласен с ним встретиться.

– Ты мысленно делаешь запись в дневнике о том, что нужно с ним пообедать, когда ему исполнится двадцать один год, – сказала Мэри.

Бен повернулся и уставился на нее. Они находились в фойе. Его коллеги и сотрудники бросали любопытствующие взгляды на женщину рядом с ним. На мать его ребенка.

Неужели Мэри умеет читать мысли?

– Как ты узнала, о чем я думаю?

– Ты как открытая книга, – произнесла она.

– Неправда. И я думал не о его двадцатиоднолетии, а о восемнадцатилетии. – Бен глубоко вздохнул. – Будет мальчик?

– Понятия не имею, – бодро сказала она. – Это имеет значение?

– Конечно нет.

– Твой взгляд снова стал затравленным, – заметила Мэри. – Не нужно беспокоиться. Если ты станешь похож на своего отца, я не подпущу тебя к ребенку на пушечный выстрел.

– Не сомневаюсь, – сказал Бен. – Я видел, как ты играешь в роллер-дерби.

Она удивленно на него уставилась:

– Где?

– На YouTube.

– Ты смотрел мою игру?

– Прошлогодний финал. С женщиной, которая играет и выглядит как ты, лучше не конфликтовать.

– Ага. Тогда не волнуйся, что станешь таким, как твой отец. Я нанесу боевой макияж и не позволю тебе быть таким, как он.

– Не надо, – резко произнес он.

– Чего?

– Делать макияж. Или притворяться. Джейк постоянно притворяется. Как наша мать. Они уже не различают, где играют, а где живут реальностью.

– Значит, сейчас Джейк ведет себя именно так? Поэтому тебе больно?

– Давай закончим допрос инквизиции, – резко сказал Бен, но Мэри и бровью не повела.

– Извини, – ответила она почти весело.

Через вращающиеся двери они вышли под слабые лучи весеннего солнца. Нью-Йорк произвел на Мэри огромное впечатление.

Куда ее отвести? Обычно Бен обедал «У Клайва». Бизнес-ланчи, удобные кресла, сдержанный дизайн, отличная кухня. Всегда можно найти столик в кабинке.

Он взял Мэри за руку и повел вперед, но она заупрямилась:

– Давай купим сэндвичи и погуляем в Центральном парке?

– Там полно…

– Детей и собак, – подытожила она. – Как мне нравится. Я еще не отошла от смены часовых поясов. Бен, мне нужно побыть на свежем воздухе.

Только теперь он заметил, как она бледна.

– Ты плохо себя чувствуешь?

– Меня тошнит по утрам, – мрачно сказала она.

– Но ты прилетела в Нью-Йорк, несмотря на утреннюю тошноту.

– Я решила, что должна обо всем тебе рассказать.

– Почему ты не позвонила?

– Хотела видеть твои глаза.

– Итак, ты обо всем мне сказала, а я тебя разочаровал.

– Нет. – Она взяла его за руку. – Ты объяснил, почему боишься отцовства. Если бы я тебе позвонила, то не поняла бы причину твоей реакции. Я бы вырастила Гертруду или Арчибальда с убеждением, что их папочке нет до них дела. Где мы купим сэндвичи?

Бен обдумывал роль «папочки».

– Мы купим лучшие сэндвичи, – проворчал он, борясь с незнакомыми эмоциями.

– Отлично. Веди нас, – сказала она.

Рабочий день Бена всегда был расписан по минутам. Но сейчас он сидел на траве, ел сэндвичи и пил газировку с матерью своего будущего ребенка.

О ребенке больше не говорили. Мэри рассказывала о разрушениях, вызванных циклоном «Лайла», о восстановлении хижины и об унынии Барбары и Генри, которым придется продавать разоренный остров.

– Возможно, я его куплю, – сказал Бен.

– Зачем он тебе? – Мэри едва прикоснулась к сэндвичу.

Бен заметил, что она потихоньку отламывает кусочки от сэндвича и сует их в свою сумку.

– Потому что я могу его купить.

– Ты насколько богат?

– Слишком богат. – Он улыбнулся. – В этом проблема.

– Где твой отец?

– Он умер десять лет назад от сердечного приступа. Поделом ему.

– Ты действительно его ненавидел?

– Да, – произнес Бен. – Ненавидел. Он был одержим контролем. Мы с Джейком должны были заниматься бизнесом. Он нас достал, поэтому мы отправились в армию. Очередное дурацкое решение. После его смерти я начал заниматься коммерцией и понял, что мне это нравится.

– Но это не значит, что ты на него похож.

– Нет. – Судя по тону, Бен не хотел об этом говорить.

Мэри отложила свой сэндвич, легла на траву и посмотрела сквозь листву деревьев.

– Здесь как в Новой Зеландии, – удовлетворенно сказала она. – Деревья. Трава. Небо. Как хорошо.

– Ты бы не захотела здесь жить.

– Нет.

Бен посмотрел на нее. Она приехала из Новой Зеландии, чтобы сказать ему о том, о чем можно было сообщить по телефону. Он отреагировал на ее новость отвратительно – как мог. Мэри находится в чужой стране, уставшая после перелета, а по утрам ее мучает тошнота. Но она выглядит счастливой.