Когда я вернулась в комнату, леди Хардкасл уже сидела за столом.

– А, вот и ты, Фло, – сказала она, поворачиваясь. – А я все думала, куда ты подевалась?

– Я была внизу – убирала пятно с вашего платья, – объяснила я. – Я же оставила записку.

– Правда? – миледи оглянулась вокруг. – А, теперь вижу. Молодец.

Я молча повесила платье.

Хозяйка продолжила рассматривать себя в зеркале.

– Неплохо для сорока одного года, а?

– Совсем неплохо, миледи, – согласилась я. – В затененной комнате вам вполне можно дать тридцать девять.

– Наглая девчонка. Так что с прической? – Она подняла волосы вверх. – Может быть, сделать с ними что-нибудь новенькое?

– Я думаю, что ваши волосы надо оставить в покое, миледи.

– А как же седые?

– Они…

– Старят меня? – подсказала моя госпожа.

– Я, вообще-то, хотела сказать, что они делают вас утонченнее, но можно, если хотите, сказать и «старят». А как вам нравится «делают значительней»?

– Все, что угодно, но только не «утонченнее». Это слово употребляют, когда не хотят обидеть человека, чьи лучшие годы уже миновали.

Я вышла в ванную комнату, чтобы набрать для хозяйки воду в ванну.

– А были ли они когда-нибудь, эти лучшие годы, миледи? – крикнула я оттуда.

– Я уже вижу заголовки утренних газет, – сказала Хардкасл, неожиданно появляясь в дверях. – «Загадочная смерть горничной в ванне Кодрингтон-холла».

Я убралась с ее пути и оставила ее одну в ванной комнате. Погрузившись в теплую воду, она продолжила болтать сквозь полуоткрытую дверь.

– Что интересного слышно в лакейской? – поинтересовалась она.

– Да, в общем, ничего. Младший лакей немного проблемный, а домоправительница довольно… Хотела бы я сказать «холодная», но это неправильно. Скорее, наверное, немного официальная. Жесткая. Слишком правильная. Ничего плохого о ней не скажешь, но мне с ней как-то не по себе. А в остальном все как обычно.

– Домоправительницы – всегда дамы не простые. Мне кажется, что это почти официальное требование к ним.

– Возможно, миледи. А как гости?

– Там тоже не все просто, – сказала хозяйка. – Пройдоху ты уже встречала. Потом… его сестра кажется вполне приятной.

– Джейк? – уточнила я.

– Да, Джейк. Странно, что кто-то добровольно берет себе такое имя.

– За свою жизнь я знавала много Джейков.

– Но я уверена, что все они были мужчинами. Это все потому, что ее настоящее имя – Лавиния.

– Простите, но я не совсем поняла, миледи, – озадаченно произнесла я.

– Вероятно, в школе его сократили до «Лав», а там уже недалеко было до туалета, а от туалета до Джейка[23]. Так что бедняжку назвали в честь ватерклозета.

– А как насчет остальных? – хихикнула я.

– Такое впечатление, что это ближайшие подруги еще со школьных лет. Розамунду Беддоуз просчитать трудно. Никак не могу понять, эта ее презрительная усмешка – она естественная или это способ держать людей на расстоянии вытянутой руки? Хотя, судя по тому, как она разговаривает с Хелен Титмус, я рискну предположить, что это все естественное и она действительно та еще стерва.

– А мисс Титмус?

– Роз называет ее «Мышь». Мила, но ее, в некотором роде, затмевают более эффектные подруги. Так мне показалось.

– И леди Лавиния тоже? – удивилась я. – Тогда странно, что мисс Титмус по собственному желанию проводит время с людьми, которые над ней издеваются.

– Если честно, то Джейк в этом участия не принимает. Я думаю, что Хелен с Джейк довольно близки, а Роз Хелен терпит, как неизбежное зло. Они как бы представляют собой неразделимый коллектив.

– Кажется, миссис Беддоуз нравится, когда ее окружают люди, которыми легко управлять. У нее исключительно тихая и робкая горничная.

– Роз привезла с собой горничную?

– Да, миледи. Мы с ней живем в одной комнате.

– А когда она приехала?

– Вместе с дамами, на одной машине. Но она вышла только после того, как вы все ушли в дом.

– Ничего себе! – удивилась моя хозяйка. – Кажется, я потеряла способность наблюдать.

– Старость, миледи, – сказала я, как раз в тот момент, когда она появилась из ванной, закутанная в шелковый халат. – Сами говорили, что стареете.

В ответ я услышала фырканье, и мы стали готовиться к вечерним празднествам. Когда леди Хардкасл наконец была причесана и одета, я выскользнула из ее комнаты и направилась в свою, навстречу ужину с Бетти Баффри.

* * *

Я довольно долго валялась на кровати, читая «Машину времени» и наслаждаясь непривычным покоем и бездельем. Обычно я ненавижу ничего не делать, но, когда ты находишься вдали от дома, что-то подталкивает тебя к этому и безделье превращается скорее в удовольствие, чем в пытку. И действительно, я настолько погрузилась в свое одиночество, что почти расстроилась, когда в комнату наконец вошла Бетти.

Тогда как другая на ее месте бесцеремонно влетела бы в комнату – да еще в ту, которую раньше занимала одна, – с возгласом: «А вот и я!», Бетти Баффри появилась тихо, словно извиняясь за свой приход. Как будто она боялась мне помешать. Эта девушка действительно не привыкла делить с кем-то комнату во время своих предыдущих приездов в Кодрингтон-холл, но мне показалось, что она бы вошла точно так же, даже зная, что комната пуста.

– Добрый вечер, Бетти, – весело поздоровалась я, стараясь немного расслабить ее.

– Ой, здравствуйте, мисс Армстронг, – ответила она. – Прошу прощения, что помешала. Если хотите, я могу уйти.

– Не говорите глупостей, – возразила я. – Входите и присаживайтесь. Если уж на то пошло, то это я здесь чужая, потому что обычно эта комната принадлежит только вам. Я наслаждаюсь одиночеством, но такие вещи быстро приедаются. Так что, честно говоря, мне нужна компания. Хочется с кем-нибудь поболтать.

– Ах вот как, – отозвалась Баффри немного удивленно. – Если вы в этом уверены, то я очень рада. Вы пойдете на ужин в столовую для слуг?

По ее виду я поняла, что самой ей эта идея не нравится.

– Нет, – ответила я. – Боюсь, что я согласилась на любезное предложение мистера Спинни прислать нам сюда ужин на двоих.

– Слава тебе господи! – произнесла Бетти, заметно расслабившись. – Я бы, конечно, пошла вниз вместе с вами, но мне больше нравится быть здесь, подальше от шума и хаоса.