– Да я не хотела ничего такого…

– Просто поумерь эмоции, – посоветовала я. – Мы тут ничего и никого не знаем. Случайные знакомства не в счет. Все делают то, что хотят, а такая свобода может привести к нежелательным приключениям.

– Ты не на работе, – напомнила подруга.

– Твоя правда. Пойдем их искать.

Как ни странно, чем дальше мы заходили, тем меньше людей становилось вокруг. Скоро стало понятно, что центр праздника находится как раз-таки в середине толпы. Там, под светом больших прожекторов, располагалась возвышенность, почти постамент, сделанный из нескольких поставленных друг на друга ящиков. Одновременно наверху могли разместиться два человека, не больше. Но мы увидели одного.

Это был Ильяс Ветров собственной персоной. В том же светлом костюме и красной жилетке, в которых предстал перед нами в начале дня в центре города. Теперь в его руках был микрофон.

– Кто-то скажет прощальные слова перед отъездом? – радостно задал он вопрос.

В толпе засвистели, кто-то зааплодировал, нашлись даже такие, кто издал клич индейцев. Звучало все что угодно, кроме человеческой речи.

– Понял, понял! – воскликнул Ветров. – Все устали, пытать не буду. Скажу тогда я. Два года мы работали как проклятые. Зимой, весной, осенью. Летом на съемках было особенно жарко. Во всех смыслах!

Он засмеялся в микрофон, и эхо накрыло нас с головой. В ответ посыпались одобрительные крики.

– Самое трудное позади. Напомню, что с завтрашнего дня начнутся сборы, и мы согласно графику покинем этот прекрасный городок. Но не все вернутся в Москву. Здесь останутся люди, которые помогали нам все это время. Поименно не назову, простите меня, но лицо каждого запомню. Все, кто участвовал в массовке и помогал в обеспечении бесперебойной работы съемочной группы, – вы лучше всех, дорогие мои!

Он опустил микрофон, свесил голову на грудь, прижал руку к груди и замер. Я посмотрела на других. Да нет, стоят как ни в чем не бывало.

Над поляной повисла тишина.

– Это что за минута молчания? – не поняла Ольга. – Будто бы кто-то у них умер на съемках. Че он так стоит-то?

– Привычка у него такая, два года наблюдаем, – негромко ответил ей Костя. – После каждой серии он восходит на броневик и зачем-то изображает скорбь. Очевидно, для него в этом есть сакральный смысл.

Вовка с трудом подавил улыбку. Ольга, не заметив этого, нетерпеливо покачивалась из стороны в сторону.

– Друзья мои, – наконец отмер Ветров. – Спасибо вам многократное. Может быть, еще и увидимся. А теперь танцы! Танцы!

После этих слов к трибуне подскочил парень в белой футболке и принял из рук режиссера микрофон. Я проследила за его маршрутом и поняла, что он заведует музыкальной частью. Неподалеку от трибуны на раскладном столике стояла стереосистема с колонками. Очевидно, микрофон, в который толкал речь Ветров, ранее использовался для караоке.

– Ну все, – хмыкнул Костя. – Теперь только бежать.

Пока я соображала над смыслом его слов, Ветров успел спрыгнуть с постамента и теперь направлялся к нам, широко разбросав руки.

– Рад видеть! Рад видеть!

– Ну вот, – улыбнулась Ольга. – Вы пригласили, а мы и пришли.

– Отлично, – расцвел Ветров.

– Я пошел, – развернулся Костя.

– Костя Ланских, наш консультант, наш спаситель и учитель, – пропел режиссер, и Костя, успевший отойти на пару шагов, был вынужден вернуться. – Тебе отдельное спасибо, дружочек.

– Ну что вы, – смутился Костя.

– Он постоянно был рядом, – продолжал терзать его Ветров. – Работал с костюмерами, помогал выбирать задний план, а в свободное от мучений время тешил нас рассказами о прошлом этих великолепных мест. Легенды, сказания, загадки, на которые нет ответов. Все это он знает прекрасно. Но в Москву возвращаться не хочет. Ты почему не хочешь возвращаться в Москву, скажи мне?

Ветров положил руку Косте на плечо. В этот самый момент я почувствовала, что от режиссера прямо-таки несет спиртным.

– Я этого не говорил, – высвободился из цепких пальцев Ветрова Костя. – Да вы и не звали меня в Москву.

– Как это не звал?! – задохнулся от негодования Ветров.

– Ну вот так. Не звали. Или я забыл.

– Может, и не звал… – схватился за подбородок режиссер и пошел прочь, совершенно озадаченный.

Вова внимательно посмотрел на пивную бутылку в Костиной руке.

– С таким начальством и пить страшно, – произнес он.

– Либо он, либо я, – подмигнул ему Костя.

– Но я, слава богу, на него не работаю, – решительно заявил Вова. – Так где здесь можно купить выпить?

– Я покажу.

Они с Костей пошли в сторону, где сидел со своей аппаратурой диджей. Возле него стояли несколько человек и что-то заинтересованно обсуждали.

– Может, тебе тоже что-нибудь принести? – предложила Ольга. – Кажется, бар рядом с музыкой.

– Возьми мне бутылочку обычного пива, – разрешила я. – Потом увидимся.

– Не потеряемся?

– Не смеши.

– Возвращайся поскорее, чтобы я не таскалась с твоей бутылкой.

Мысленно я уже отмахнулась от ее слов. Меня занимало другое – я решила осмотреться, чтобы нас не мотало по поляне. Почему-то мне это показалось обязательным.

Для начала я решила не возвращаться к храму, а пойти дальше того места, куда направились мои знакомые. К этому моменту уже не приходилось продираться сквозь людское скопище, потому что все, кто ранее хаотично перемещался в пространстве, успели рассортироваться на небольшие группы, освободив место.

В основном здесь преобладала молодежь и на меня обращали внимание. Прежде всего, наверное, это происходило из-за того, что я была человеком новым. До этого я заметила, что с таким же интересом рассматривали и Ольгу с Вовой. Надо сказать, иногда взгляды были совсем не добрыми. Такими обычно встречают новое начальство, от которого не знаешь чего ждать.

Саму съемочную площадку увидеть не удалось даже после того, как я, сделав круг, вернулась к месту, где можно было поживиться салатиком и прикупить сок. На этот раз за прилавком я не заметила девочку, а вот Наталья была на боевом посту. Покупателей было немного, и, когда она освободилась, я подошла к ней, издалека помахав рукой.