— Убил? — воскликнула Лиза. — Нет! Этого не может быть!

— Тайна! Страшная тайна! Он хранит ее, как зеницу ока! — призрак пришел в страшное волнение.

Видение заколебалось перед Лизиным взором и сделалось почти прозрачно. Стало трудно рассмотреть все подробности его наряда. Потом призрак успокоился, и его стало лучше видно.

— Послушай меня, — начала женщина, — я расскажу тебе… Нет, лучше покажу…

Призрак приблизился к Лизе, которая все еще стояла на коленях, и, наклонившись, расстегнул булавку, скреплявшую бархотку. Та соскользнула с бледной шеи и, когда призрак наклонился еще ниже, Лиза увидела на шее женщины две глубокие царапины. На девушку повеяло холодом и напала вдруг такая тоска, что Лиза едва не застонала.

— Ты видишь? — дама распрямилась.

— Да, — выдохнула Лиза. — Но что это?

— О… Это… — призрак заколебался. — Нет, нет, я не могу сказать! Мне не дают! Он мне не дает… Как же он ненавидит меня… и как я ненавижу его! — выкрикнула женщина.

— Стой! Постой!

— Нет, не могу, мне надо идти… — Призрачная рука схватила бархотку. — Прочь, прочь…

И женщина со стоном растворилась.

Лиза упала на подушки и прикрыла глаза. Ей было холодно, очень холодно! Казалось, с уходом призрака стало еще холоднее. Одеяло упало на пол, и у Лизы не было силы его поднять и накинуть на себя. Вдруг опять послышался шепот. Он делался все сильнее, и холод становился все нестерпимее. Лиза не могла припомнить ни одной столь же холодной ночи здесь, в Италии.

— Она была здесь?.. Да, она была здесь… — услышала Лиза. — Что она сказала?..

Девушка открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо своего жениха — князя Гвидо. Тот сидел рядом с нею на постели и пристально смотрел Лизе прямо в лицо. Девушку будто заморозило. Она не могла двинуться, схваченная страхом и холодом.

Гвидо поднес руку к щеке Лизы. Его пальцы скользнули вниз, к ее шее. Он усмехнулся и наклонился к лицу девушки. Его взгляд равнодушно скользнул по ней.

— Что она сказала?.. — еще раз спросил он, теперь уже явственно.

Лиза качнула головой.

— Ничего? Я не верю… — прошептал он.

Лиза закрыла глаза, не в силах ни закричать, ни оттолкнуть его от себя.

— Посмотри на меня, — зазвучало у нее в ушах.

Девушка открыла глаза. Она увидела, как голова Гвидо склонилась к ее шее, и он поцеловал ее. А потом она ощутила сильную саднящую боль и потеряла сознание…

— Синьорина, синьорина, проснитесь… да что же это такое… — Лиза услышала взволнованный голос Сильвии.

— Ах! — вскрикнула Лиза и открыла глаза.

— Синьорина, вы так метались и стонали! — запричитала служанка. — Что с вами?

— Я… мне… привиделся кошмар… — пробормотала Лиза. — Ох, неужели это был только сон? Такой явный и… страшный…

— Я так перепугалась, когда услышала… Хорошо, что ваша дверь была не заперта.

— Да? Разве? А мне казалось, что я ее заперла на ключ… — слабо удивилась девушка. — Впрочем…

— И хорошо, что не заперли. А то я бы с ума сошла, если бы не смогла к вам войти, когда услышала ваши стоны. Вы подниметесь? — Сильвия наклонилась к расслабленно лежавшей на подушках Елизавете. — Ой, а что это у вас? — испуганно спросила служанка.

— Где? — вяло спросила девушка.

— Да вот, на шее. — Сильвия протянула дрожащий палец к шее госпожи.

Лиза подняла руку и с трудом коснулась шеи. Та болела и саднила, будто на ней была рана. На пальцах у Лизы оказалась уже несколько подсохшая кровь.

— Откуда это? Как вы поранились? — зачастила служанка. — У вас на шее запеклась кровь!

— Не знаю… — У девушки не было сил ни на ответы, ни на расспросы.

— А это что? Булавка? Зачем же вы взяли ее с собой в кровать! Вы же ею и поранились! — воскликнула Сильвия.

— Булавка? — Лизе было довольно безразлично все происходящее, она хотела спать, но, наконец, почувствовала, что в ее руке что-то зажато.

Елизавета поднесла руку к глазам и увидела перепачканную кровью булавку с небольшим желтым топазом. С тихим стоном Лиза закатила глаза и впала в беспамятство.

— Да что же это за напасть! — причитала Анна Александровна. — Только все поправилось, только я уж понадеялась… Что за недуг такой? А, главное, ведь ничто же не предвещало…

— Дорогая княгиня, — синьора Лоренца Виченца сидела рядом с нею и держала страдалицу за руку. — Может быть, это все не стоит такого внимания? Приснился кошмар, ваша дочь поранилась во сне… Конечно, крайне неразумно было брать с собою в постель такое украшение, но ведь ничего страшного не произошло.

— А эта слабость? Эта бледность? Она целый день пролежала в постели не в силах подняться!

— Просто от испуга, — принялась заверять княгиню синьора Лоренца. — Так бывает. Тем более с молодыми девушками. Вы же знаете, такая чувствительность и слабость свойственны этому возрасту!

— Но Лиза никогда не бывала такой. Разве только перед нашим отъездом, но мы полагали, что это хвороба. И думали, что здешний климат ее излечит.

Между тем за дверью стояли Сильвия и служанка синьоры Виченца — Клара. Они подслушивали, что говорят хозяйки. Потом, когда хозяйки примолкли, девицы отошли немного в сторону, и Клара сказала:

— Не наша ли это лихорадка?

— Да, сдается мне, что синьорина крепко больна, — поддакнула Сильвия.

— Она так же бледна, как и князь Гвидо? — спросила Клара.

— Да, совершенно так же. Как белый лист бумаги.

— Что у нас тут за напасть? — протянула Клара. — А ты помнишь синьорину де Гандольфини? Ведь она так же была больна и бледна.

— И умерла… — Девушки переглянулись.

— Боже сохрани… — перекрестилась Клара.

То же сделала вслед за нею и Сильвия.

— Вам не надобно сидеть взаперти, — продолжила синьора Виченца. — Приезжайте к нам нынче вечером. Вашей дочери полезно будет общество ее сверстников. Тем более что они с Марией такие подруги.

— Если моей Лизе будет лучше, и она этого захочет, то, конечно, мы приедем. Благодарю за столь любезное приглашение, — кивнула княгиня.

Вскоре синьора Лоренца откланялась и уехала домой. А Лизе к вечеру стало лучше. Она уже днем поднялась с постели и вышла к обеду. Слабость и томность не оставили ее и было даже странно видеть ее, обычно такую живую и бойкую, столь расслабленной и вялой.

— А князь Гвидо приходил? — вдруг спросила она у маменьки.

— Князь Гвидо? — изумилась Анна Александровна. — Да ведь он в отъезде. Разве ты позабыла?