— В отъезде? — Лиза подняла голову. — А мне показалось, право… — Она замолчала.

— Да что?

— Это был сон… — пробормотала Лиза.

— Что, милая? Я не разобрала, — сказала княгиня.

— Мне приснилось, что он приехал, маменька, — ответила девушка. — Но сон был такой… яркий… И я подумала… Да, я ошиблась. — Лиза улыбнулась.

Анна Александровна озабоченно посмотрела на дочь, но ничего к этому не прибавила.

— А вот, кстати, Лизок, нынче вечером нас звали к себе Виченца. Не хочешь ли ты пойти?

— Хочу, — оживилась Лиза.

— А станет ли в тебе силы?

— Конечно, — уверенно ответила девушка.

— Впрочем, поедем на коляске, да и недалеко это… — задумчиво произнесла княгиня.

— Да, — согласилась Лиза.

Силы, вдруг вспыхнувшие в ней, оставили ее, и она вновь почувствовала слабость.

Но вечером обе дамы все же покинули palazzo и отправились в гости.

Лиза сидела за столом рядом с Марией, которая заботливо расспрашивала ее о самочувствии и о причине такой внезапной бледности. Лиза не могла ничего ответить. Она сама толком не понимала, что произошло с нею. Что это было? Сон? Видение? Быль? И откуда взялась та булавка?..

Нет, это вовсе было не ее украшение. Это была та булавка, что носила на себе женщина-призрак, Лиза ясно разглядела все подробности ее наряда. Два желтых топаза — определенно два желтых топаза, большой и малый! И этой булавкой была сколота бархотка на шее, а под бархоткой…

Что означали эти царапины? И как она, Лиза, умудрилась поцарапать себе шею? Несомненно, тот кошмар, что ей привиделся, был следствием укола неведомой булавкой. Да, она оцарапалась, и ей приснилось бог весть что. Шея Лизы была завязана платочком, ей не хотелось, чтобы все обращали внимание на царапины, портившие ее нежную кожу.

Однако ей оказывали внимание весь вечер, и все ее расспрашивали о том, как она себя чувствует и что с нею приключилось. Наконец, Лизе это наскучило. Она решила выйти в сад и побыть в одиночестве на вольном воздухе. Улучив момент, когда все были заняты каким-то разговором в другом конце комнаты, Лиза выскользнула в сад.

Она пошла вдаль по освещенной тропинке, углубляясь в заросли и желая посидеть в беседке близ фонтана. Было довольно прохладно, но Лиза решила не возвращаться за шалью. Она решила посидеть немного в одиночестве и скоро вернуться в дом. Дойдя до беседки, Лиза увидела, что та уже занята. На скамье, лицом ко входу, сидел Манчини. Он будто ждал Лизу, потому что совершенно не удивился ее приходу, а напротив — улыбнулся.

— Вы? — поразилась девушка. — Отчего вы здесь, а не в доме?

— Я дышу свежим воздухом, — ответил Массимо.

— Не буду вам мешать, — сказала Лиза, и уже было отвернулась, но тот живо вскочил на ноги и удержал ее за руку.

— Останьтесь, — произнес он тихо. — Вы ведь тоже не зря сюда пришли?

Лиза помолчала, но вырываться и убегать не стала. Она покорилась молодому человеку, который подвел ее к скамье и усадил рядом с собою.

— Я знаю, вы были нездоровы? — спросил Манчини.

— Да.

— Что с вами произошло? — голос молодого человека звучал нежно и весьма сочувственно.

— Я не знаю. — Лиза повернулась к Массимо лицом.

Ей вдруг захотелось ему все рассказать.

— Я не знаю, что… — продолжила она. — Странное видение или кошмарный сон. А утром я была нездорова. Слабость, причины которой я не могу понять, — девушка, ослабев, прильнула к плечу молодого человека.

— Вот как? — протянул Манчини. — Это действительно странно. Но мне знакомы эти симптомы.

— Что?

— Да. Я знал нескольких человек в нашей местности, которые после ночных видений слабели, не понимали, что происходит, но теряли силы и… — задумчиво говорил он.

— И — что? Умирали? — голос Лизы дрожал, и в нем слышались слезы.

— О нет! — поспешил успокоить девушку Массимо.

Он, казалось, резко оторвался от своих дум и крепко взял ее за руку.

— Вовсе нет. Это не смертельная болезнь, от нее есть средство. Думаю, что вам ничто не грозит, — уверенно окончил он.

— Вот как? — У Лизы отлегло от сердца, ведь она уж почти приготовилась умирать.

— Вы не умрете, это совершенно исключено, — продолжил Манчини.

При этих словах рука его протянулась к талии Лизы и крепко обняла ее, притянув к себе.

— Что вы делаете? — слабо запротестовала девушка, но, откровенно говоря, протестовать ей вовсе не хотелось.

Она только вздохнула и поддалась на это прикосновение. Губы Массимо нашли ее губы, и Лиза, томно вздохнув, обвила руками шею молодого человека.

— Что это? — через некоторое время шепнул он, разумея платок, которым была повязана шея Лизы, ибо губы его неожиданно наткнулись на это препятствие.

— Нет, не развязывай его, — испугалась Елизавета.

Ей не хотелось, чтобы Массимо видел эти ужасные царапины на ее шее. Но молодой человек проворно развязал платок и увидел то, что Лиза так тщательно пыталась скрыть.

— Эти царапины… Откуда они? — серьезно спросил Манчини.

— Не знаю. Я оцарапалась во сне. — Лиза ответила довольно равнодушно и спокойно, потому что в объятиях Массимо чувствовала себя в полнейшей безопасности.

— Ты должна мне рассказать, что это был за сон, — потребовал Манчини. — И рассказать подробно.

— Я не стану, — поначалу твердо ответила Лиза, потому что ее пугала необходимость рассказать обо всем молодому человеку, особенно о том, чем окончился ее сон, то есть о явлении князя Гвидо.

Но Манчини не так-то просто было сбить с толку. И через пять минут девушка уже рассказывала свое видение во всех подробностях.

Следующую ночь княжна провела спокойно. Она и сама не ожидала, что так крепко и без снов проведет ее. Причиною тому было то, что вчера она все свои страхи поведала Массимо.

«Массимо…» — шептала она, засыпая. Это было самое прекрасное имя на свете!

Массимо успокоил ее вчера. Он ничего не сказал, не стал уверять ее в том, что все произошедшее с нею лишь плод ее воображения. Он просто поцеловал ее вчера так крепко, что Лиза забыла про все на свете. Затем Массимо повязал платок на ее шее и велел никому ничего не рассказывать.

Они не менее сорока минут провели наедине в беседке, и Массимо обнимал девушку, чтобы она не замерзла. Потом, наконец, опомнились, и молодой человек, улыбаясь, заметил Лизе, что их наверняка уже разыскивают.

— Но ты ничего мне не сказал, — взволновалась вдруг Лиза. — Что же мне делать? Что со мною было? А если и этой ночью…