падает на пол, я поднимаю его и замечаю в углу экрана трещину. Недовольно ворча, разблокирую телефон и понимаю, что ничего не поделать… Сообщение доставлено адресату!

— Боже, ну что ты натворила? — злюсь на Светку. — Я обещала и родителям, и Варламовым, что проведу новогодние праздники с ними!

— Да пошли они!.. Обойдутся!

— Нет, так нельзя.

— Хватит слушать всех подряд! — возмущается подруга. — Послушай себя, Шурка! Я же вижу, как горят твои глаза, когда речь идет о богическом Иване. Ты молодая и свободная женщина, а эта чертова община… не дает тебе нормально ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Света замолкает, заметив мой укоризненный взгляд. К счастью, не продолжает развивать тему.

Мы сидим на кухне до полуночи. Подруга рассказывает о том, что Ромка планирует сделать ей предложение, но она пока не уверена, что в двадцать четыре года хочет связать себя узами брака. Слишком рано. Она ведь тоже молодая и свободная. Впереди столько всего интересного! Я лишь слушаю и киваю. У нас разная жизнь, но Светку я ни за что не стану осуждать.

Забыв об отправленном матери сообщении, мою посуду и иду в спальню. Вещи, заботливо сложенные подругой в чемодан, безжалостно вытряхиваю на пол. Не поеду я никуда! Не поеду, и точка. Со спокойной душой ложусь спать, Черри укладывается где-то в ногах и начинает громко храпеть. Первое время, когда я только подобрала собаку с улицы и привела в квартиру, никак не могла привыкнуть засыпать под храп, но сейчас это моя персональная колыбельная.

Я закрываю глаза, во сне вижу Костю. Мутно и неясно. Кажется, мы смотрим телевизор в нашей квартире и едим попкорн, а затем муж встает с дивана, прощается и уходит. Я откуда-то знаю, что он уходит навсегда, но почему-то не останавливаю его.

Просыпаюсь в холодном поту, смотрю на вибрирующий рядом с подушкой телефон. Тут же снимаю трубку. На другом конце мама. Она начинает день без приветствий. С крика.

— Куда-куда ты собралась, Александра? В Москву?

— Мам, доброе утро. — Я прочищаю горло.

— Ты в своем уме? Ехать в Москву одной? Что я Варламовым скажу? Что подумает о тебе эта семья? Что, в конце концов, подумаем мы с отцом? Хотя тебе, конечно же, плевать!

Я поднимаюсь с кровати и нервно хожу по комнате. Бросаю взгляд на настенные часы. Шесть утра. Я проспала встречу с Иваном! Можно спокойно принять это за знак, но…

— Мам, почему ты решила, что поехать на кондитерские курсы почти преступление? Почему в свои двадцать четыре года я все еще должна перед тобой отчитываться? — спрашиваю, ощущая, как закипаю от гнева. — Почему Варламовы должны руководить нашими жизнями? Твоей и моей. Ты никогда не задумывалась, что это неправильно?

— Ах ты… дрянь неблагодарная! — возмущается мать. — Забыла о том, сколько эти люди сделали для нас хорошего? Забыла, из какого дерьма…

Я тут же сбиваю вызов, бросаю телефон на диван и сжимаю пальцы в кулаки. Ненавижу. Ненавижу их всех. В такие моменты — особенно сильно.

Смотрю на испуганную Черри, на валяющийся посреди комнаты чемодан.

— Малыш, ты отпустишь мамочку в небольшое путешествие? Клянусь, Светлана о тебе позаботится не хуже меня!

Бульдожка спрыгивает с дивана и подходит к чемодану. Я тут же бросаюсь собирать вещи. Даже не собирать… Комкаю их и придавливаю собственным весом, чтобы получилось закрыть замок. По вискам катятся капли пота, дыхание спирает. От горечи, отчаянья и тупой, ноющей боли в области сердца.

Надеюсь, я не опоздала? Иван все еще ждет? Света права: он не похож на насильника. Если что-то пойдет не так, просто сбегу.

И черт возьми, должна же я хотя бы раз в жизни назло маме отморозить уши?

Глава 17

* * *

Вручаю сонной Светке собаку и сумку со всеми необходимыми вещами. Благодарно чмокаю в щеку и обнимаю на прощание. Подруга шепчет, что я молодец и все делаю правильно. Наверное. Я не знаю.

Сердечко сжимается, когда Черри недоуменно провожает меня взглядом и заходит в чужую квартиру. Тряхнув головой, выхожу из подъезда и быстрым шагом направляюсь к месту, где обещал ждать Иван Северов.

Половина седьмого утра, город спит. Тихо, машины не ездят. Я знаю, что пройдет максимум пятнадцать минут, и станет шумно и людно, а пока наслаждаюсь одиночеством и, волоча по нечищеной заснеженной дороге чемодан, пытаюсь не сбиться с намеченного маршрута.

Колесики вязнут, я то и дело останавливаюсь. Перевожу дыхание, оглядываюсь назад. Слышу, как вибрирует в кармане телефон. Точно знаю, что звонит мама. Она хочет остановить и отговорить меня. Какая Москва?! Греховный город, который полон разврата! Именно по этой причине я не уехала туда учиться, как мечтала, будучи школьницей. Это мать еще не в курсе, что я собралась не туда вовсе. В горы. С мужчиной. Какой позор!

Посмотрев по сторонам, перехожу дорогу по зебре. Издалека замечаю у киоска автомобиль Ивана и его самого. Надо же… Возможно, мне было бы спокойнее, если бы он уехал. Вернулась бы домой, ответила на звонок матери и успокоила ее. Никуда не еду, просто глупо пошутила. Но Северов на месте и ждет меня.

Он стоит спиной. С наслаждением курит. Я не люблю курящих людей, но ему почему-то идет. И сигарета в губах, и дым, который он выпускает.

Северов одет в черные спортивные штаны и куртку, похожую на лыжную. Он без шапки, поэтому мелкие снежинки, медленно кружа, опускаются на темные короткостриженые волосы и широкие плечи.

Каждый шаг дается мне с огромным трудом. Такое ощущение, что к ногам привязали тяжелые, почти неподъемные гири. Куда я еду? В какой город? Где буду жить? У нас будет одна комната на двоих или нет? В голове столько вопросов и ни одного ответа.

Когда до Ивана остается несчастных пять метров, я отступаю назад. Еще и еще. Господи, что я творю? Уверенность, с которой я быстро паковала чемодан, растворяется и пропадает вовсе. Вместо нее заполняет необоснованный страх и паника.

Закусив нижнюю губу, делаю глубокий вдох. А ведь можно еще передумать. Можно же?

— Я тебя заметил, — вдруг звучит низкий, чуть хрипловатый голос Ивана.

Я прирастаю к земле, когда он оборачивается. Улыбается краешками губ, осматривая меня с головы и до ног. В голубых глазах мелькает азарт. Да, именно он. Такое ощущение, что Северов решил сыграть в меня. Сделал ставку и… не прогадал. Я пришла по собственной инициативе прямиком к нему в руки.

— Передумала? — спрашивает Иван.

— Нет, — тут же мотаю головой. — Вспомнила,