Олег Басилашвили, ее партнер по фильму, вспоминал: «Люся была невероятно работоспособна! Она была просто одержима своей профессией! Она сквозь всю свою жизнь пронесла тягу к молодости, юности, только она одна может оставаться молодой и в жизни и на экране! Я навсегда перед ней в долгу за то, чему она меня научила. Работать, как сумасшедший, как одержимый, не бездельничать! Я очень ей благодарен!».

А тем временем съемки потихоньку набирали обороты… С этой картиной она снова оказалась в Каннах. Новшества кинофестиваля 1983 года разительно отличались от атмосферы 1979 года. Все было иначе — показ осуществлялся в новом зале, он был гораздо больше и величественнее прежнего. Но Люсе по душе был прежний, маленький, но уютный зал. Когда на большом экране начался показ «Вокзала для двоих», актрисе стало как-то не по себе. После отличного изображения на экране других конкурсных фильмов, голубоватые лица актеров, снятых на отечественную пленку, несколько удивляли. А, ну и пусть! Что же поделаешь? «Это наша жизнь! Наша незаимствованная жизнь! — думала Люся. — И пусть она без прикрас, но она как нельзя наглядно показывает ситуацию в одной отдельно взятой стране, так трогательно повествует о людских судьбах!»

Людмила Марковна видела, как притихли зрители, как внимательны были их взгляды, устремленные на экран. Когда советская делегация возвращалась в отель, их обступила восторженная толпа. Отовсюду слышались благодарственные слова одобрения, восхищения, пожелания и поздравления, как на французском, так и на английском языке. Все были счастливы! Люся была счастлива!

17 августа 1983 года Людмиле Марковне Гурченко было присвоено звание «Народной артистки СССР». Стоит отметить, что в доперестроечное время наивысшее актерское звание могли получить только члены партии. История отечественного кинематографа насчитывает всего несколько имен, обладателей подобных наград, не состоящих в партии, — им просто нельзя было не дать звания. Гурченко как раз в их числе!

В кино проходило все так — несколько успешных ролей, сыгранных подряд, кинолента первой категории, популярность и шумиха и вот, пожалуйста, звание «народного артиста СССР»! Как только Гурченко сыграла несколько удачных ролей, ее то и дело приглашали вступить в партию. На одно дело соглашаться на это, когда идет война, когда нужно защищать Родину, и совсем другое — когда партия дает массу привилегий и других благ. На это Люся согласиться уж никак не могла — она никогда не жила и не существовала против собственной совести.

Еще одна награда актерского таланта Гурченко была объявлена журналом «Советский экран». По мнению его читателей, Людмила Марковна была лучшей актрисой года.

В том же, 1983 году, случилась еще одна семейная радость — 17 ноября родилась внучка Леночка. Маленькое счастье, которое все время проводило за складыванием, перекладыванием игрушек. «Барыня-коробочка» — ласково называла ее прабабушка Леля. Затем Леночке придумали новое прозвище — «Капошная» — потому что она все время копошилась в своих «складских игрушечных запасах». От этого становилось весело и тепло! Что-то родное и теплое есть в этом слове «капошная»…

Подводя итог удачного для актрисы во всех жизненных сферах периода, стоит отметить и выход в 1982 году автобиографической книги «Мое взрослое детство», где Люся честно и искренне вспомнила тот важный, но, в то же время, непростой период своей жизни, с чего, в общем-то, и начался ее победоносный путь…

— Это когда же мы с тобой виделись в последний раз? Да, припоминаю, наверное, на съемках «Голубей»! Кажется, это был 1983 год. Ну и давно же это было! Восемнадцать лет, а как и не бывало! Сколько всего произошло — и хорошего и плохого! Великая перестройка — и та осталась уже в прошлом! А иногда включишь телевизор, да и попадешь на «Любовь и голуби» и снова услышишь Васины слова «Фух ты, ешкин кот!» или «Людк! А Людк! Смотри! Да это же она!» — вспоминала Нина Дорошина, встретившись с Людмилой Марковной, проговаривая известные фразы в свойственной ей манере.

«Людк! А Людк!» — нередко доносилось отовсюду: на концертах, бенефисах, улицах, других мероприятиях. Люся не обижалась, напротив — очень радовалась подобным откликам.

«Любовь и голуби» — по-настоящему народная комедия, поистине редкий фильм. А Владимир Меньшов был из разряда тех режиссеров, который, не добившись от актеров абсолютной кристальной чистоты, не переставал мучить ни себя, ни исполнителей ролей.

Для актера первый съемочный день имел такое же значение, что и пробы. Первый день — это всегда борьба, вызов! И режиссеру, и съемочной команде, и себе. К тому же, всегда нужно быть готовым, что, еще не познав своей роли и своего экранного характера, придется сниматься в серединной или, что еще лучше, финальной роли. Так уж снимают кино — приходится подстраиваться под погоду, природу, пейзажи, время, да все, что угодно. И вот снимается первый Люсин кадр в «Голубях». Вдребезги пьяные, они с Васей идут на пляж, напевая при этом «Надежду». Дубль один. Второй. Третий. Еще. Еще! Все не то!

За всем наблюдают любопытные глаза наблюдающих. Мол, что тут сложного? Играй себе пьяного и играй. Подумаешь! В этот момент недовольный Меньшов закричал:

— Это я виноват! Я! Я не знаю! Что придумать! Что?

Глядя на него, Гурченко удивилась. С ней это было впервые. Уж скольких она режиссеров повидала, со сколькими успела поработать, но чтобы режиссер так во всем винил себя… Максимум, что доводилось услышать раньше, так это что-то вроде «Артисты, еще раз, пожалуйста!» или «Вы же артисты, и что, не можете?», а еще «И за что вы деньги получаете? Тоже мне, артисты!».

Меньшов упал на гальку. Пару минут он безмолвно лежал, а потом вскочил и выкрикнул: «Понял! Нашел! Все! Я все понял! Всем сюда!». Рабочие в один миг подготовили кучку гальки. «Пьяненькая» героиня Людмилы Марковны должна была из «стоячего» положения «брыкнуться» навзничь. Тут за работу возьмется оператор, взяв крупным планом ее лицо. В этот момент она скажет: «Какие звезды на небе»…

«Стоп! Снято!» — успокоился Владимир Валентинович.

Людмиле Гурченко нравилась идея этого фильм. Нравился и сам фильм. Особенно она любила и нередко цитировала фразу своей героини Раисы Захаровны, отмеченную в диалоге с героем, ошарашенным с новшествами филиппинской медицины:

— Ну и как эта баба? Жива?

— Ого, еще как, жива! Только… не узнает никого!

А однажды Людмила Марковна участвовала в съемках одного ток-шоу. Кто-то из артистов обратился к ней: «Людк! А Людк! Сучка ты крашеная». В ту же секунду в зале раздался дружный смех. «Почему же крашеная? Это мой натуральный цвет!» — не растерялась актриса. Зал рукоплескал. Никто из присутствующих не мог сдержать бурного смеха! Смешно было и на съемках этой сцены. Самое комичное, что героине Гурченко не было обидно за «сучку», а вот за «крашеную» — как-то не по себе. «Как это по-женски!» — комментировала ситуацию актриса.

И вот на площадке все подошло к концу. Озвучка тоже прошла. В присутствии артистов необходимости больше не было. Над картиной трудились монтажники. И тут — Закон о запрете алкоголя. Люди начали промышлять самогоноварением. В ход шло все, что содержало спирт. Соответственно, сахар, одеколон, спиртосодержащие лекарства в один миг исчезли с полок магазинов и аптек. А в кино вырезали все сцены, содержащие пропаганду или хоть намек на алкоголь. А сколько таких сцен и намеков было в «Голубях»… Количество произнесенных «Вздрогнем» в фильме уж и не сосчитать!