Аллен попытался прокрутить в памяти лица гостей, которых успел увидеть и запомнить. Все знакомые, многие — в которых тяжело усомниться. Да, он знал почти всех, кроме одной. Сенты, с которой пришел Бертон. Мышцы Аллена невольно напряглись, и он выпрямился в кресле. Теперь его мысли потекли в ином русле. Когда брат успел обзавестись новой фавориткой? Конечно, Бертон всегда был любвеобильным, а дамы в его постели менялись с завидной скоростью, но он никогда не выходил с ними в свет. Тут же заявился под ручку с незнакомкой прямо на день рождения Мелани.

Как же ее имя? Необычное такое, как и она сама. Алина… Да, Алина.

— Алина… — повторил Аллен вслух, а в следующий миг сердце отчего-то защемило и заныло, словно от тоски.

Так же оно вело себя и на балу, когда Аллен впервые увидел спутницу брата, встретился с ней взглядом. Тогда на мгновение, всего на долю секунды, ему померещилось, что это Линэль. Аллен списал все на выпитый грохк, который, завладев разумом, мог создавать самые причудливые видения и толкать на безбашенные поступки. Например, пригласить загадочную незнакомку на танец. И плевать, что Бертону это не понравится! Однако стоило Аллену прикоснуться к ней, взять ее за руку… Он будто провалился в иную реальность. Ее пальцы, переплетенные с его… Ощущение близости ее тела… Все это словно уже было когда-то… Слишком знакомо, слишком естественно… И если закрыть глаза, то сразу представляется Линэль. Опять она!

Аллен весь танец не мог оторвать взгляда от лица графини Пэйдж. Он сам не понимал, что пытается отыскать в нем. Черты той, о которой никак не мог забыть? И ведь, главное, находил! Например, линию подбородка… Аккуратные мочки ушей с маленькой сережкой. Впадинка у основания шеи… Форма ногтей… Мелочи, которые ни о чем не говорили и ничего не доказывали, но каждая эта деталь становилась зазубриной на его сердце. И ни цвет волос, ни оттенок глаз, ни губы, что походили на кокетливый бантик, в тот миг не могли вырвать Императора из сладких грез. И лишь заклятие, ударившее так внезапно в грудь, вернуло его в действительность.

Остальное Аллен плохо помнил, боль, сводящая все внутри, не давала ему даже вздохнуть. Кто-то бегал около него, пытался помочь, потом его куда-то вели… Очнулся он уже в своей кровати, когда чудовищная боль отступила.

Аллен залпом допил остатки грохка, покрутил стакан в руках и вернул его на поднос к графину. От алкоголя по телу растекалась еще большая слабость, перед глазами все плясало, мысли путались. Пожалуй, он все же последует совету лекаря и пойдет спать. А с остальным разберется завтра. Завтра.

Разбудили Аллена не первые лучи солнца, а страстные поцелуи, осыпающие его лицо, шею, грудь, вслед им по обнаженной коже кружили, лаская, чьи-то тонкие чувственные пальцы. Находясь все еще на грани сна и яви, Аллен с трудом приоткрыл глаза… и забыл как дышать. Это была Линэль. Лунный свет из окна играл серебром на ее сливочной коже, путался в карминовых растрепанных волосах, отражался в малахитовых глазах, делая их еще более манящим и притягательным.

— Линэль… — имя само сорвалось с его губ, но тотчас было перехвачено требовательным поцелуем.

Аллен поддался ему сразу, потянулся навстречу, теряя голову от нахлынувших чувств. Попытался обнять Линэль, перехватить инициативу, но она вдруг резко отпрянула от него. Улыбнулась непривычно дерзко и игриво, прижала пальчик к его губам, заставляя молчать. Затем проворно соскочила с кровати, еще раз улыбнулась, помахав на прощанье рукой, и исчезла в темноте спальни.

— Линэль! — Аллен, опомнившись, тоже выбрался из постели, заметался по комнате, пытаясь отыскать ночную гостю. Зажег светильник, еще раз проверил каждый уголок, с отчаяния даже под кровать заглянул: никого. Распахнул дверь в гардеробную: тоже пусто. Разочарование сжало сердце в тиски, горько засосало под ложечкой.

Неужели это был сон? Но какой же реалистичный… Губы до сих пор хранили вкус тех поцелуев. Тоже игра воображения? Аллен теперь чувствовал себя опустошенным и разбитым. Пошатываясь, он вернулся к кровати, рухнул на нее лицом вниз и накрыл голову руками.

Кажется, он действительно сходит с ума…

Весь полет до Эгирина я пребывала в расстроенных чувствах. Переживания за Аллена отодвинули в сторону все остальные мысли и тревоги. Неизвестность мучила и пугала, хотелось узнать, как он, пришел ли в себя, оправился ли? На него опять кто-то пытался напасть, использовал запретную магию. И сейчас я была солидарна с Мелани: как Аллен мог не надеть амулет? Ведь я просила его, столько раз напоминала, и он ведь обещал…

Ну да, обещал. Я горько усмехнулась. Теперь Аллен не должен помнить о моих просьбах, мои волнения его уже не касаются… Только для меня ничего не поменялось, и я буду продолжать за него тревожиться, где бы и с кем бы ни был он, так же как и где бы и с кем ни была я.

Я закрыла глаза, вспоминая наш танец. Как же восхитительно было вновь ощущать его рядом с собой, находиться в его объятиях, ловить его взгляд… Иллюзия счастья.

— Извини, что был резок с тобой, — сказал Бертон, когда мы уже очутились в его дворце. — Мне просто показалось, что я потерял контроль над ситуацией. Испугался за тебя.

— Ничего, все в порядке. Забыли, — ответила я, при этом несколько покривила душой: мне до сих пор было не по себе от внезапной вспышки злости Бертона. Словно его подменили в тот момент. Впрочем, с кем не бывает… Мы же не из железа сделаны.

— Ты уже жалеешь, что решила сходить на этот бал? — спросил он в следующую минуту.

— Нет! — излишне быстро отозвалась я. И тут же устыдилась всплеска своих эмоций.

Бертон на это только усмехнулся.

— Но я очень волнуюсь за Аллена, — призналась я. — Как он там? Тебя самого это не тревожит?

— С ним все будет в порядке, — и вновь его взгляд стал непривычно жестким.

— Откуда такая уверенность? — мне была неприятна его реакция. — Аллена снова пытались убить запрещенными заклинаниями, разве не так?

— Ты так говоришь, будто что-то знаешь о запретной магии, — Бертон криво улыбнулся.

— А ты? — я внезапно сама разозлилась. — Ты ведь знаешь. Помню, ты говорил, что использовал ее, когда спасал меня из тюрьмы.

— О ней знают все обладатели Высшей крови, — Бертона, похоже, слегка уязвил мой вызывающий тон. — И пользоваться тоже умеют, особенно по мелочи, только никто этого не делает, поскольку эта магия «за-прет-на-я», — последняя фраза прозвучала несколько снисходительно, словно он ребенку неразумному объясняет. — А я рискнул. Ради твоего спасения.

А вот теперь во мне снова ненавязчиво попытались вызвать чувство вины, и не безуспешно. Я стушевалась и не нашлась, что еще сказать.

— Хорошо, я сейчас же пошлю к Мелани пигриона, чтобы узнать, как там брат, — заговорил Бертон уже более примирительно. — Если он вернется не поздно, я сообщу тебе.

— Я не буду ложиться спать, пока он не прилетит обратно, — заверила я Изумрудного Короля, — поэтому приходи в любой час.