Плохая новость дошла до меня самым неожиданным способом. Местный телеканал подсобил. Во время обеденного перерыва, когда Наташка с Зариной побежали за булочками, я присела на диванчик и переключила канал, где круглые сутки транслировали показ мод.

После характерной новостной заставки, миловидная девушка в строгом, но довольно привлекательном костюме, затараторила:

«Сегодня утром стали известны новые подробности дела об обвинении сотрудника адвокатской конторы ВАП в коррупции и взяточничестве. Напомним, что семнадцатого августа, после очередного выигранного в суде дела, адвоката Тимофея Левицкого задержали сотрудники полиции. Позже был произведен обыск и в самой конторе…»

Я словно приросла к мягкому сидению, застыв с пультом в руках. А затем и вовсе выронила его, хватаясь в ужасе за голову. Тимофея арестовали за… взяточничество? На экране появилась сотрудница правоохранительных органов. Она говорила про поступившие сведения от анонимного лица, каких-то фотографиях, чья подлинность была теперь под вопросом, и о выпуске Тимофея из СИЗО, запрете о выезде из города и прочем… Слишком много слов, смысл которых теперь был мне не ясен. Я закрыла ладонями лицо и попыталась переварить услышанное, но у меня словно разжижились мозги, превратившись в нечто вязкое, неспособное трезво мыслить. Полнейший шок и ступор. Разве?..

— Лиза, что случилось? — донесся до меня взволнованный голос Зарины. Я взглянула на вошедших девчонок.

— Наташ, — даже не узнала собственный голос, — ты знала?

Уточнять, что именно, не пришлось. Достаточно было вмиг переменившегося взгляда. Знала. И скрывала. Почему? Мы ведь лучшие подруги. Огонь, вода, и медные трубы… Тогда почему она не поделилась? Степан тоже пропал, якобы по работе. Нет.

Всему этому имелось только одно объяснение.

Женя. Наверняка, мой муж был замешен в случившемся, иначе подруга и деверь не стали бы таить от меня подобное. Возможно, они решили уберечь беременную от волнений, а может, преследовали какую-то другую цель. Не знаю. Вот только получать новости от третьих лиц было совсем неприятно.

— Лиза, — подошла ко мне Наташа и опустилась рядом, — прости. Левицкий сам попросил нас молчать, потому что ты в положении.

— Тимофей? — внезапное удивление отмело на второй план зарождавшуюся злость.

— Он.

— Но почему? Из-за Жени?

— А вот тут ничего сказать не могу. Степан молчит как партизан, а строить догадки на ровном месте не стоит.

Тяжкий вздох вырвался из моей груди.

— Наташ, меня не отпускает мысль о том, что в прошлом они что-то не поделили. Знаешь, я сидела и проворачивала в голове их диалог, вспоминала детали, а потом вдруг шестое чувство подсказало: наверняка, дело в женщине. И судя по тому, как сильно Женя злится при виде Тимофея, то она скорее всего выбрала второго. По-другому же оправдать происходящее я не могу.

— В какой женщине? — в глазах подруги отразилось недоумение.

— Если б я знала. В любом случае, надо держаться от обоих подальше. Никому не хочется быть чьим-то трофеем, и мне в том числе.

Наташа хотела возразить, но под моим взглядом стушевалась. Только выдала короткое «прости». Я слегка сжала ее теплую ладошку и бодро обратилась к Зарине.

— А что за вкусняшки ты там прячешь?

Девушка спохватилась, будто вырвавшись из раздумий, и предложила нам быстрее заморить червячка, пока длится обеденный перерыв и нет клиентов.

Весь оставшийся день с моих уст не спадала улыбка. По крайней мере никто не догадался бы о боли, которая мучила сердце. Да что уж говорить! Я и сама отгоняла ее прочь, заполняя холодную пустоту работой. Только бы не думать о Тимофее. Только бы не вспоминать то, от чего теперь было не так стыдно, но не менее волнительно. Однако мысли все равно возвращались в первый июльский день, когда мой муж вернулся и начал осаждать порог съемной квартиры.

Мы как раз переехали с Машей и пытались худо-бедно, но обжить территорию. Наташа подарила мне кое-какую кухонную утварь, Сергей Семенович настроил слив воды из стиральной, потому как все стекало не сразу в канализацию, а в саму ванну; Тимофей каким-то образом сторговался с хозяевами квартиры, и те сбросили оплату на две тысячи. Последнему я была особенно благодарна. Поэтому в кафе, где мы решили отпраздновать наше с дочерью маленькое новоселье, пригласили и нового знакомого.

Вот только ранним утром явился Женя, зачем-то притащил эти вонючие лилии и стал просить прощения. Сердце и вправду дрогнуло. И неостывшие чувства дали о себе знать, однако…

После ухода разъяренного мужа, обещавшего обязательно вернуться, мы с Машей пострадали-погоревали, пообедали, подготовились к встрече и поехали отдыхать. Честно, все шло нормально. Я почти не думала о Жене, и даже пригубив красное вино, убеждала себя, что глоток сделан не в попытке найти успокоение, а только ради поддержания атмосферы. Едва стемнело, как Маша захотела переночевать у Артема. Долгие уговоры завершились радостным визгом. Дочка бросилась обнимать мою шею, а Наташа успокаивала своего сына, начавшего воображать и корчить рожицы.

Тимофей просидел тогда с нами весь вечер. Затем он подвез меня и проводил до двери. Именно в момент прощания и позвонил муж, вновь заводя шарманку. Горьче всего было слышать слова любви. Слезы полились из глаз так внезапно, какими оказались и объятья Левицкого. Тоска разъедала душу, а от боли и сдавленных рыданий першило в горле. В тот момент поддержка Тимофея была неоценимой, ведь мне требовалось простое участие.

А вот в какой момент это самое участие переросло в поцелуй, я до сих пор не поняла. Помню, как нежный платок скользил по коже, утирая дорожки слез, как мужчина поправлял мне волосы и терпеливо играл роль случайной жилетки. А вот некоторые детали просто ускользнули, стерлись из памяти, словно мозг специально оставил в воспоминаниях лишь нежность и горящий желанием взгляд.

Почему я в тот вечер решила больше не вспоминать? Зачем отмахнулась от этого, не желая даже на секунду задуматься? Не знаю. И уж тем более не могла найти оправдание в том, что вновь впустила его в свою жизнь.

Настало очередное воскресенье, и в дверь позвонил мой муж, чувства, так старательно скрывающиеся на дне души, восстали и захватили в плен разум. Из-за волнения мысли бросились врассыпную, а воспоминания нахлынули с такой силой, что не удавалось взять себя в руки.

Настойчивый звонок в дверь прервался. Однако вскоре зазвонил мобильный. Маша заворочалась в постели, приподнялась на руках и громко зевнула.

— Мама? — удивилась она, глядя на меня, стоящую в прихожей истуканом. — А кто там пришел?

Я не нашлась ответом. Этот чертов страх не давал покоя, но…

— Там папа. Машунь, нам надо с ним поговорить. Посиди сперва в комнате.

— А мы разве не пойдем гулять? — ее до сих пор прикрытые сонные глазки округлились от испуга. Еще бы. Ребенок ждал выходных, как самого желанного подарка, что несомненно напрягало. Ведь сегодня я собиралась окончательно порвать с затянувшейся котовасией. Несмотря на уговоры, просьбы простить и прочее.