— Тимофей, пока ты суетишься, я уже рожу, — устало сказала мама и, зевнув, посмотрела на меня. — Машунь, деда с бабушкой будут с минуты на минуту. Пригляди за этими непоседами, если проснутся, хорошо?

— А! Маша, ты точно справишься? — теперь он с ужасом поматривал в мою сторону.

Я захихикала, наблюдая, как меняются на его лице эмоции, пока он завязывает шнурки на ботинках.

— Мама, думаешь, хорошая идея, брать его с собой на роды?

— Он сам захотел, я тут не при чем.

— А если испугается и обморок?..

— Так! — громко сказал самый главный в семье мужчина. После Славки с Женей, конечно же. — Раз вы такие спокойные, значит, едем. Что-то и вправду я разволновался.

— Пап, главное сохраняй хладнокровие, — показала я ему ободряющие кулачки.

Он схватил сумки в руки, но тут же опустил обратно. Подошел к маме, помог ей обуть полусапожки и застегнул молнию на них, снова оглядывая свою женщину на предмет повреждений, будто действительно что-то могло произойти. Не впервой же рожает, в самом деле. Однако, это не отчим, если не перепроверит сто раз.

Вскоре дверь за ними закрылась, и я вздохнула спокойно. Правда тут же улыбнулась. Пять лет прошло, а он все так же сильно любил маму. А она… Порой мне казалось, что она позволяла себя любить, сомневалась, чего-то боялась, но в такие моменты рядом всегда появлялся отчим и переубеждал ее в обратном.

В первое время, когда мы жили еще на старой квартире, он специально приезжал днем, когда меня не было, чтобы побыть с ней. Думали, я не понимаю, маленькая… Однако, почти каждый раз, когда дедушка привозил домой, я заставала их вдвоем. И такие порядочные, будто это не они в любовь играли за минуту до моего прихода.

После был долгожданный переезд, после которого я обзавелась своей комнатой, проблемы с наследством, продажа старого дома и роспись отчима и мамы. Славик с Женей уже делали первые шаги, а я как раз переживала об окончании учебного года и моих итоговых оценках. Ведь следовало учится хорошо, радовать родителей…

Вот только, спустя годы я помнила тот день. День, когда мой настоящий отец ушел из жизни. Отчасти я смирилась с чувствами и привязанностью взрослых друг ко другу лишь потому, что папа Тим действительно пытался спасти его. Он кинулся к машине, хотя та уже с одного бока загорелась, вытащил на асфальт тело и до меня донеслись вопли, даже сквозь плотно закрытые двери я слышала, как от боли кричит мой отец. Не удержалась и вышла. А там…

Вздох.

Наверное, эта трагедия не вычеркнется из памяти никогда. И мама, я видела порой, как она глядит на Женьку. В такие минуты ее глаза словно начинали смотреть сквозь предметы. И только отчиму удавалось отвлечь свою любимую женщину. Хватало лишь ее имени, произнесенного именно устами второго мужа, и она менялась, преображалась, тянулась к нему, отгоняя прочь прошлое. Не знаю, обижалась ли я в такие моменты, что исчезает память о человеке, давшим мне жизнь, но я обязалась помнить о нем, даже если все забудут.

В дверь позвонили. Дедушка с бабушкой. Они всегда врывались к нам, как ураган. Веселые, яркие, с полными сумками угощений и подарков. Вот и сейчас, деда сразу принялся обнимать и щекотать меня.

— О, я слышу наших мальчиков! — сказала бабуля и пошла в комнату братьев.

— Они проснулись, наверное, — кинулась к ней вдогонку.

— Кто тут у нас? — спросила она тонким голоском, заглядывая в комнату Славы и Жени.

— Бабушка! — донеслось оттуда и вскоре поднялся шум. Еще два ураганчика, которые ломают все подряд.

Я посмотрела на них, затем на деда, вошедшего в кухню и поняла, что могу больше не о чем беспокоиться. Пока мама будет рожать мне еще одного братика, а с остальными двумя разберутся самые старшие, я собиралась напомнить о своем существовании Артему. Не стоило лишать себя такого удовольствия. Потому незаметно пробралась к себе в комнату, прикрыла дверь и легла обратно в постель, прячась ото всех под одеялом.

Он ответил не сразу, только после пятого гудка и очень сонным голосом.

— Маш, что случилось?

— Мне скучно. Поговори со мной. — улыбнулась, предвещая не ураган, а настоящее бедствие.

— А который час?

— Восемь утра. Воскресенье.

— Блин, ты совсем, что ли? Дай поспать! — выкрикнул он трубку и отключился.

Что ж, начало положено. Спасибо тете Наташе за то, что родила его. Теперь есть кому играть на нервах. Дубль два.

КОНЕЦ