«Человек, который так любит книги, не может быть плохим», — подумала она.

Но, наверное, самым впечатляющим было дерево. София не ошиблась, увидев его еще издали. Оно росло как раз посреди комнаты, прямо из пола, и карабкалось вверх, исчезая где-то за крышей. Огромный древний дуб, казалось, рос прямо из фундамента. Вокруг него вилась винтовая лестница, которая также вела наверх.

— Что ж, хорошо, — с удовлетворением заметил профессор, а затем посмотрел на Софию. — Тебе нравится?

Девочка кивнула, натянуто улыбаясь. Эта комната действительно восхищала ее, но она все еще была слишком подавлена самой атмосферой виллы.

— Дом как раз и был построен вокруг этого дуба. Он так прекрасен, что рубить его мне показалось грешно. — Профессор сказал это с такой простотой, будто говорил о самых естественных в мире вещах. — Твоя комната наверху, — добавил он.

Мужчина поставил ногу на первую ступеньку лестницы, обвивавшей дуб, и протянул Софии руку.

На какое-то мгновение девочка оторопела от неожиданности. Это все равно что оказаться в книге, только в какой именно: ужасов или фэнтези — она еще не поняла. Затем она последовала за профессором. У девочки закружилась голова, когда она почувствовала, как под ее ногами заскрипели деревянные ступени. Одной рукой София опиралась о дерево, и шероховатость коры передала ощущение тепла, которое немного успокоило ее.

Профессор ждал Софию на самой верхушке лестницы, там, где нижние ветви дуба выходили на крышу. Он улыбался, как ребенок, ухвативший новую игрушку, указывая на дверь в конце коридора:

— Пожалуйста, открой ее, моя дорогая.

Сердце екнуло в груди Софии. Она положила руку на тяжелую ручку и толкнула дверь. В отличие от остального дома здесь все было залито светом. Он лился через широкое окно, единственное из всех увиденных Софией, с открытыми ставнями, из которого открывался великолепный вид на озеро. Благодаря мрамору вся комната сверкала белизной. София онемела. Все, что она видела вокруг, напоминало ее сны. Здесь было что-то от летающего города. Тонкие колонны, поддерживавшие балдахин кровати, господствовавшая всюду белизна и, наконец, драконы. Это абсурд, но прежде она не отдавала себе в этом отчета. Только теперь, видя отражение своего сна в этой комнате, она все поняла. Летающий город был полон образов драконов. Фонтан бил прямо из драконьей пасти. Мозаика на одной из центральных улиц. А еще капители колонн.

— Ну и?.. — Профессор пристально смотрел на девочку со странно угрюмым выражением лица, словно боялся пропустить ее реакцию, как будто ему нужно было в чем-то убедиться.

София никак не могла понять поведение своего приемного отца.

— Это… это… сон… — пролепетала она, и он мгновенно просиял улыбкой. Выражение его лица говорило о том, что он совершенно удовлетворен.

— Я это знал, — пробормотал профессор и стал громко расхваливать диковины этой комнаты: — Разумеется, шкаф в полном твоем распоряжении и письменный стол… я выбрал кое-какие книги, с которых мы начнем твое обучение. Как бы то ни было, сегодня выходной, и о работе подумаем завтра. А здесь располагается твоя ванная комната…

Софию одолевали смутные предчувствия. Ей не давало покоя странное совпадение. Возможно ли, чтобы эта комната случайно оказалась похожа на ее сны? Или в этом кроется какой-то тайный смысл?

— …в семь часов.

Профессор прервал мысли Софии, и девочка вздрогнула:

— Простите, что вы сказали?

— Обед в полдень, ужин в семь, — повторил мужчина. — Я откланиваюсь. Полагаю, что тебе захочется разложить по местам все свои вещи. Ты ведь хочешь побыть одна в своей новой комнате, почувствовать ее своей…

София кивнула, изо всех сил пытаясь казаться убедительной, однако мысли ее были в таком смятении, что, похоже, ей это не удалось. Казалось, профессор Шлафен что-то еще имел в виду, но что именно, девочка не могла понять, а может быть, ей вообще все это только кажется. Находясь во власти своих сомнений, она и не заметила, что ее новоиспеченный отец вышел из комнаты, оставив ее одну.

7 Железные крылья

Маттия закрылся в ванной и посмотрел на себя в зеркало. Он обливался потом, не зная, с чего начать.

«С ним или без него, с ним или без него…» — повторял он шепотом, пытаясь себя подбодрить.

Мысленно он уже представлял себя без двойного подбородка и пухлых щек. Наконец-то у него появятся достойная внешность и решительный взгляд.

«А если Нида вовсе не добрая фея, как мне показалось?»

Маттия медлил, держа в руке сверкающую металлическую штуковину. Нет, он собирается сделать глупость. Он слишком поддался внушению, и это все только из-за его убеждения в том, что ему никогда не найти в себе силы измениться и стать лучше, таким, каким он понравился бы Джаде.

Ну да, Джада. Он снова вспомнил, как она чмокала в губы того парня, и его внутренности сжались от отвращения и боли. Надо оставить бессмысленные мечты, эта девочка не для него. Или все же попытать счастья, проверить, что это был не сон. Хуже уже не будет.

«Джада стоит прыжка во мрак. Я обязан сделать это ради нее».

Сжав безделушку в кулаке, он занес руку за голову так, как это делала фея; медленно разжимая пальцы, он дрожащей рукой поднес ее к затылку. Не будет ли ему больно? Когда Нида проделывала те же манипуляции, он заметил, что она оставалась абсолютно невозмутимой, словно эта операция была совершенно безболезненной.

И мальчик решился. Приложив маленького металлического паучка к шее, он что было сил зажмурил глаза. Прошло несколько секунд, но казалось, что все осталось как прежде.

«Ну вот, чудес не бывает, а я-то поверил…»

Не успел Маттия додумать эту мысль, как ощущение совершенного холода прокатилось по телу с головы до ног, парализуя его на месте. Металлический паучок запустил свои лапки в плоть мальчика, и уже оттуда они стали расползаться дальше, вдоль всего позвоночника.

Маттия занес руку за спину, пытаясь освободиться, но у него не оказалось сил для сопротивления. Он упал на пол, на плитку ванной, которая при соприкосновении с его ледяной щекой показалась ему едва ли не горячей. Мальчик был холодным, как труп. Охваченный ужасом, Маттия не мог ни о чем думать. Ему очень хотелось позвать на помощь свою мать или кого-нибудь еще, но у него не было голоса, он по-прежнему лежал на полу, словно прикованный, не имея возможности пошевелить даже пальцем.

«Какой бесславный конец», — мелькнуло у него в голове. И все окончательно погасло.

Тело Маттии спокойно встало на ноги. Оно посмотрело сначала на свои руки; оно двигалось медленно, словно пробуя свои силы. Затем оно подняло голову и посмотрело на себя в зеркало. На его лице не отразилось ни единой эмоции. Внешний вид мальчика нисколько не изменился: все та же круглая физиономия и те же пухлые щеки. Однако это был уже не прежний Маттия. У него был ледяной взгляд с огненно-красными зрачками глаз. Затем послышалось слабое шуршание. Внезапно верхняя часть пижамы, в которую он был одет, лопнула, и из спины Маттии выросли два мощных крыла. Будучи целиком из металла, они холодно сверкали при свете висевшей над зеркалом неоновой лампы. Крылья оказались настолько большими, что их с трудом вмещало тесное пространство ванной комнаты.