– Детка, можешь переночевать у меня! – орет один дальнобойщик.

– Сколько угодно, – сообщает ей Джоанна. – Комната и питание. Еду могу принести прямо в номер. Вряд ли тебе захочется сидеть с этими парнями.

– Спасибо. А телефон тут есть?

– Рядом с «напалмовским» автоматом.

Бода пробует набрать номер и получает в ответ: «ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН». Она идет обратно к стойке.

– Это перофон, – говорит она. – У вас есть обычный телефон? Который принимает деньги?

Барменша пристально всматривается в глаза незнакомой девушки и наконец говорит:

– Пойдем со мной. Он в задней комнате.

Они проходят в комнату, и барменша представляется Джоанной, сестрой Кантри Джо, который сейчас в Приграничье.

– А что здесь за место? – спрашивает Бода. – Я не знала, что тут есть город.

– Значит, ты не знаешь совсем ни хрена, – отвечает Джоанна. – Тут скорее даже не город, а община со своим образом мыслей.

– Мне понравилась песня.

– Ну, спасибо.

– Что значит маверик?

– Тоже не знаешь? Вообще-то надо бы. Это старое ковбойское слово. Означает корову, которая во время перегона скота не хочет бежать вместе со стадом.

Они входят какое-то подобие жилой комнаты. По стенам развешаны коровьи рога. Едва слышно играет древнее радио, настроенное на волну Гамбо Йо-Йо. Коллекция акустических гитар на деревянной стойке. На шатком столе – старинный дисковый телефон.

– Видишь ли, я не могу принимать перья, – продолжает Джоанна. – Я дронт. Думаю, ты тоже, раз пришла сюда и спросила про бесперьевой телефон?

– Наверное.

– Ты в последнее время часто чихаешь?

– Совсем не чихаю. Я несколько раз пыталась. Но ничего не получилось.

– Так и знала. Я тоже.

– А что такое?

– Из всех дальнобойщиков, которых я знаю, сейчас не чихают только те, которые дронты. У тебя не возникает какое-то странное чувство?

– Какое?

– Ну, не знаю. Наверное, беспокойство. Вот у меня да. У тех дальнобойщиков тоже. Знаешь… как будто нужно идти. Такое чувство, что всех дронтов кто-то зовет.

И что Бода должна на это ответить?

– Как получилось, что в твоем баре сидят зомби? Из-за них не бывает проблем?

– Девушка, вы сама наивность. Я делаю деньги на проблемах. Приграничье – страна мутная. Тут нужно налаживать отношения с людьми.

– С людьми?

– Естественна, зомби тоже люди. Мы – последнее напоминание о городе перед началом Лимбо, и тут приходится идти на уступки. «Салун Джо» – конгломерат. Ты видела Волшебную Стену в баре? Волшебная Стена – изобретение Джо.

– Держит зомби на расстоянии?

– Держит зомби отдельно.

– А у меня получится пройти через нее?

– Я бы не советовала.

– Но ты ведь ходишь.

– Я слегка особенная. Как тебя звать?

– Бода.

– Бода, ты откуда-то сбежала, верно?

– Вроде того.

– Дай посмотрю твою голову.

Бода стягивает вязаную шапочку. Джоанна присвистывает.

– Фью-ю. Ни фига себе пропахало! Ого… в тебя стреляли?

Бода поднимает руку к ране.

– Да ничего. Просто задело.

– Там грязь. Дай-ка… вот… ох, Господи! Скверная штука. Давай я перевяжу.

– Да не нужно. Все нормально.

– Стой тут.

Джоанна скрывается на кухне и появляется вновь с бинтами и банкой мази. Она заставляет Боду пригнуться, чтобы нанести мазь.

– Тебе нужно к доктору.

– Нет.

– Давай хотя бы наложу повязку.

– Никаких повязок.

– Ладно.

Когда Джоанна заканчивает хлопотать, Бода распрямляется и вынимает записную книжку из сумки. Находит нужный номер – заказ, который ей отдал Роберман, а она передала Койоту. Больше не было ничего – ни адреса, ни имени, только номер телефона. И вот она снова ждет гудка, а мысли у нее разбегаются. «Кто там, на другом конце провода? Этот телефон убил Койота». Какая-то девочка по имени Персефона. Щелчки разрядов, а за ними…

Последний телеграфный столб где-то в темноте на пустошах к северу от города. Со столба спадает единственный провод и пробирается по полям. Он ползет сквозь заросли, постепенно становится зеленым, превращаясь из провода в побег. Бежит по глине и торфу – провод-ветка.

Бода стоит в комнате Джоанны, слушает шуршание в трубке. Что-то лопается, раскрывается. Голоса темноты. Жизнь трав. Подземный шторм. Она слушает, как трескаются семена, скрипят растущие корни, скользят черви, раскрываются цветы.

Тишина в трубке невыносима. Единственная зацепка дала на выходе только шум, который она не может понять. Она осторожно кладет трубку на рычаг, разрывая соединение. Пути вперед больше нет.

Бода забирается в свою сырую комнату. Комната – значит кровать и комод. Столик. И все.

Койот…

Она не может перестать думать о Койоте. Как он обещал сводить ее на второй этап полуфинала по виртболу в этот четверг. О Манчестере. О том, что не нужно быть частью системы. Так сказал ей Койот четыре дня назад в «Соловьином Кафе». Неужели всего четыре дня назад?

Икс-кэб – система. Койот – нет.

«Он погиб из-за меня». Вот о чем она думает.

Позже, во время ужина – два яйца, сосиска, жареная картошка и бобы – Бода слышит, как внизу Джоанна поет «Тебе сегодня одиноко» и как Лимбо тихо, шепчет в темноте за стенами ее комнаты. Дорога до дома в Уэллей Рэндж будет долгой. Если она вообще туда доедет. Если она вообще захочет туда поехать. Зачем туда возвращаться? Рана на голове уже заживает; короста закрывает Кингсвей. Может быть, ей стоит ехать дальше, в глубь Лимбо. Как-нибудь устроиться там посреди иссушающего ветра и темноты. Такая перспектива ее все больше привлекает. Время сидеть тихо и время срываться с места. Завтра они с Тошкой поедут в убийственные пустоши. С Манчестером покончено.

Бода влезает на скрипучую кровать. Несмотря на свое решение, ей будет трудно обойтись без той массы удобств, которую предоставляет таксишная карта. В полусне она позволяет себе немного подумать о плавно вьющихся нитях, по которым когда-то пролегал ее путь, на которых прошла ее жизнь. О наставлениях Робермана. Такое нежное прикосновение. Она помнит, как ездила вместе с ним, когда ей было девять с половиной; тогда она только присоединилась к иксерам. Три года она была его ученицей, каталась на заднем сиденье, впитывая великое знание робопса. В двенадцать у нее случилась первая менструация, и тогда Колумб объявил, что настало время подключить к карте ее собственный кэб. Церемонию инициации она прошла с легкостью и без всяких проблем – если не считать встреченных там огненных демонов – и получила новое имя, Боадицея, и с ним новую личность, готовую на все ради цели.