Канза осматривалась, идя мимо столиков, за которыми сидели безукоризненно одетые люди. С потолка свисали золоченые люстры, повсюду стояла мебель в стиле Людовика XVI, высокий потолок был расписан цветочными мотивами, а из окон открывался впечатляющий вид. Во всем присутствовали блеск и роскошь.

После того как их усадили за столик и Канза заказала легендарный чай, который подают только здесь, она взглянула на Арама и вздохнула:

– Это твоя обычная программа траты средств? Дорогой отель, дорогая машина?

– Я весьма скромен, не правда ли? – Канза скривилась, а он продолжал поддразнивать ее. – Поначалу я присматривался к «бугатти», но, так как в округе нет дорог, по которым можно гонять со скоростью двести пятьдесят миль в час, я решил не тратиться зря и остановился на «роллс-ройсе». Тем более что машина для меня все равно что дом.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Поскольку у меня нет своего дома, я рассматриваю машину как дом.

Это стало для Канзы новостью. Новостью, вызывающей тревогу. Она считала, что Арам останавливается в этом отеле ради удобства, а не оттого, что не существует места, которое он мог бы назвать домом.

– Но покупка дома сэкономила бы деньги, к тому же это стало бы вложением средств, – заметила Канза. – Один день пребывания в отеле стоит кучу денег, а ты живешь здесь почти год.

Арам кивнул.

– Одна ночь в моих апартаментах обходится примерно в двадцать штук баксов. – Когда Канза потрясенно выдохнула, его губы расползлись в улыбке. – Я не плачу ни цента, потому что я основной держатель акций этого отеля.

Все верно. Ей стоило бы догадаться, что финансовый гений не станет выбрасывать деньги на ветер, он будет инвестировать их, заставляя работать каждый цент.

Подошла официантка с заказом. Канза замолчала, глядя на то, как на столе появляются чай, сэндвичи, джем и выпечка. Арам не сводил с нее глаз.

Они съели по две восхитительных булочки, наслаждаясь мелодиями, исполняемыми на фортепиано. Затем Арам нарушил молчание:

– Это место напоминает мне королевский дворец в Зохейде. Не по архитектуре, а по уровню роскоши. Эта похожесть… успокаивает.

В его голосе послышалась тоска, которая задела ее сердце. Канза не забыла, что всю юность Арам провел в Зохейде.

Неожиданно он улыбнулся:

– Ну почему ты ни о чем не спрашиваешь? Спроси же хоть о чем-нибудь!

В горле у Канзы появился комок. Она скептически посмотрела на него:

– Я действительно могу спросить о чем угодно?

Арам энергично кивнул:

– О чем хочешь.

Кажется, Джохара была права. Ему требовался человек, с которым можно поделиться всем. И хотя это казалось невероятным, Арам, судя по всему, выбрал на эту роль ее. Почему? Потому что она способна сказать ему «нет» и может быть откровенной с ним. Для него это в новинку.

Однако Канза подозревала, что есть и другая важная причина для этого. Очевидно, Арам считает ее бесполым существом, с которым можно весело провести время и поделиться тем, чем с женщиной он делиться бы не стал.

У Канзы не было иллюзий по поводу своей внешности. Она понимала, как мужчина, подобный Араму, может смотреть на нее. Это унижало девушку, но сочувствие к нему было сильнее. Оно и победило.

Ощущая необыкновенно сильное желание перегнуться через стол и взять его за руку, сказать, что она рядом, Канза откашлялась и попросила:

– Расскажи мне о ссоре между тобой и Шахином.

Он кивнул, соглашаясь:

– Джохара рассказывала тебе, как мы оказались в Зохейде?

– О нет! – простонала Канза. – Не собираешься же ты излагать всю историю своей жизни. Достаточно остановиться на том инциденте.

– Именно это я и собираюсь сделать. Надо, чтобы ты поняла факторы, приведшие к нему.

– Могу я, по крайней мере, перефразировать свой вопрос? – вздохнула она.

– Нет. – И Арам процитировал по-арабски пословицу, которая звучала так: «Войти в баню не то же самое, что выйти из нее». Так говорили в Зохейде, если хотели подчеркнуть, что сделанное переделать нельзя.

И сейчас Канза начала понимать смысл этой пословицы.

Знать, что такой мужчина, как Арам, существует на свете, – это одно, а познакомиться с ним поближе – совсем другое. Канза чувствовала, что чем больше она будет узнавать Арама как человека, тем сильнее изменится ее мнение о нем.

Это также означало, что миру, в котором она жила, наступает конец.

Притворившись, что она с аппетитом ест то, что утратило для нее вкус, Канза смотрела, как Арам разливает чай, прежде чем приступить к рассказу о своей жизни.

– До того, как я появился в Зохейде – а мне тогда исполнилось шестнадцать лет, – отец каждый год возил меня, Джохару и маму в какое-нибудь экзотичное место, строя свою карьеру в качестве международного торговца ювелирными украшениями. Когда я говорил своим сверстникам, что променял бы свою, как им казалось, роскошную жизнь среди богатых и знаменитых на обычную, они называли меня больным. Я научился держать рот на замке, но не мог избавиться от ощущения, что расту бездомным. К тому же я подолгу не общался с мальчишками-ровесниками, так что ко всему прочему испытывал одиночество.

Канза сделала глоток обжигающего чая, чтобы избавиться от кома в горле. Значит, его самоизоляция имеет более глубокие корни, чем считает Джохара. И она могла поклясться, что стала первым человеком, с которым Арам говорил на эту тему.

Он продолжал:

– Но у меня был план: когда мне исполнится восемнадцать, я осяду в одном месте, буду ходить на работу, женюсь на девушке, которая захочет иметь детей.

Канза сделала еще один глоток, чувствуя тяжесть в груди. Его планам стабильности не было суждено сбыться. Араму исполнилось сорок лет, и, насколько она знала, после фиаско с Мэйсун у него больше не было серьезных отношений.

Как могло получиться, что мужчина, с юных лет мечтавший о семье, тогда как почти все молодые люди в его возрасте жаждут свободы, рискует закончить свою жизнь в одиночестве?

Арам подал ей сэндвич и продолжал:

– Затем наставник моего отца, ювелир королевского дома Зохейда, вышел на пенсию, и его должность стала вакантной. Он порекомендовал отца королю Атефу и…

Канза подняла руку:

– Ты не забыл? Я из Зохейда, и мне известно, что случилось потом. Твой отец стал королевским ювелиром. Я хочу услышать то, чего никто не знает.

А повторы я ненавижу.

В его глазах сверкнули озорные искорки.

– Так я и оказался в Зохейде, в этой жемчужине посреди пустыни, как называл королевство отец. У меня не было сомнений в том, что спустя год он нас снова потащит за собой в какое-нибудь другое место. Однако мы там осели. Я помню в мельчайших подробностях, что почувствовал, ступив на землю Зохейда. Я нашел свой дом.