Но был и приятный момент – первая зарплата. Небольшие деньги, но я до сих пор помню это ощущение: тебе дают деньги, которые ты сам заработал. И ты сам можешь ими распорядиться – как хочешь. Это только твои деньги, и только ты их хозяин.

Я тогда пошла в Benetton и купила себе серую вязаную кофту. Я носила ее очень долго, она была предметом моей гордости. Тогда, на кассе Benetton, я поняла, в чем суть работы. Достижение финансовой независимости – серьезный повод испытывать к себе уважение. Может быть, именно за этим отец отправил меня на «Эхо» – чтобы я сама почувствовала себя взрослой. А может быть, он был последователем американского подхода к воспитанию: в США работают практически все подростки старшего возраста.

1999 год закончился для нашей семьи тем же, чем и, думаю, для всех остальных семей России (и не только России). В новогоднем обращении 31 декабря Борис Ельцин произнес знаменитую фразу: «Я ухожу. Я сделал все, что мог».

Эпоха Ельцина кончилась. Началась эпоха Путина.

Как бы то ни было, в 2000 году я решила, что хочу поступать в американский вуз. Откуда у меня появилась эта идея, я точно не помню, но я стала всерьез этим заниматься. Отец был против: он небезосновательно полагал, что это может негативно сказаться на его политической карьере.

Но почему-то в тот момент политическая карьера отца показалась мне менее значимой, чем моя мечта получить высшее образование в США.

Амбиции вели меня в вузы Лиги плюща, поэтому я занималась как одержимая. Экзамен по английскому для иностранцев, TOEFL, я сдала на максимальный балл.

Потом была очередь SAT (Scholastic Assessment Test) – экзамена, который сдают все американские (и не только американские) выпускники школ, планирующие поступать в университет. Фактически это ЕГЭ по-американски. Экзамен длится 6 часов и включает в себя задания по английскому и по математике. Еще нужно было написать эссе и заполнить стандартные формы. Самые престижные вузы требовали от абитуриентов сдавать и дополнительные тесты, так называемые SAT II.

До Лиги плюща я не дотянулась, но несколько вузов вполне достойного уровня, в том числе Фордхемский университет в Нью-Йорке, прислали мне письма о зачислении. Не Колумбийский университет, конечно, но тоже весьма неплохой вуз. Тем более у меня был знакомый: он тоже поступил в Фордхем, а через два года смог перевестись в Колумбийский. Я подумала, что ненамного глупее своего знакомого и тоже так смогу.

В 2001 году я уехала учиться в Америку.

Это было тяжело. Причем тяжело сразу по многим причинам. Я все-таки очень домашний человек, единственный эпизод, когда я жила совсем без родных – та самая поездка в американский летний лагерь, где все три недели шел дождь.

Поэтому в общежитии я ужасно скучала по родителям. Притом что на английском я говорила свободно, меня начало напрягать обилие иностранного языка. Очень хотелось услышать родную речь.

И учеба. В США она построена совсем не по такому принципу, как в России. На студента с первого же дня занятий обрушивают лавину заданий. Не лекций, а именно заданий, которые он должен подготовить самостоятельно. Приходилось целыми днями читать тонны текста и готовить письменные работы.

Утром 11 сентября 2001-го я вышла из общежития и увидела пустой и задымленный центр Нью-Йорка. Меня это шокировало, и вскоре я узнала (не помню, как), что самолеты врезались в башни-близнецы – небоскребы в нижней части Манхэттена, которые были символом экономической мощи Америки.

Люди вели себя так, как если бы началась война. Собственно, это и была война – крупнейшая в истории террористическая атака на США.

По всему городу появились объявления: нужна кровь. Любая кровь. Очень много раненых, банк крови не справится с теми объемами, что у него есть сейчас.

В 2001 году у меня уже был мобильный телефон. И мы иногда созванивались с родителями. Связь была дорогой, деньги то и дело кончались, поэтому вариант «поболтать» не рассматривался. Если мы звонили друг другу, то коротко и по делу.

– Алло, привет, – я позвонила бабушке. – Какая у меня группа крови?

– Первая отрицательная, – ответила бабушка… и связь прервалась. У меня на телефоне кончились деньги.

Мобильные госпитали развернули в считанные секунды. Это вообще отличительная черта Америки: она умеет все делать быстро. В госпиталях брали кровь у добровольцев. Я простояла в очереди то ли три, то ли четыре часа. Иногда был порыв уйти, но я этого не сделала, главным образом потому, что люди с моей группой крови – универсальные доноры.

Крови взяли много – когда выходила из госпиталя, чувствовала, как меня качает. Зашла в первое попавшееся кафе, купила немного куриного бульона.

Я была в жутком состоянии. Не понимала, как жить дальше. Единственное, что понимала: я хочу отсюда уехать. Желание было абсолютно иррациональным, а потому не поддающимся никакой логике.

Позвонила родителям:

– Я больше не могу здесь. Я вернусь в Россию.

В «Комсомольской правде» вышла статья: «Жанна Немцова пролила кровь за Америку».

То, что я училась в Фордхемском университете, дало мне возможность поступить на факультет международных экономических отношений МГИМО без экзаменов.

До сих пор не знаю, правильно ли я поступила, улетев тогда из Америки. Первый шок от обилия английского языка и непривычного стиля преподавания прошел бы, я бы освоилась в новой системе. И ужас от падения башен-близнецов тоже бы сгладился. Может, если бы я дала себе время на адаптацию, все пошло бы удачно?

Не знаю. Друзья моего отца говорили, это огромная ошибка – переводиться из американского университета в российский. Но это был мой выбор, который определил мою жизнь на следующие пятнадцать лет.

В середине осени я пришла в МГИМО. Ощущение было, что я оказалась на другой планете, где совершенно иные ценности и правила.

Первое, что внушается человеку, оказавшемуся в Америке, – внешний вид не играет роли. Важны способности, желание работать и достижения. В спорте, в учебе, в танцах – не важно. Важно, чтобы эти достижения были.

Америка – это страна, которая мотивирует добиваться успеха, и вся система построена таким образом, чтобы выжать из человека максимум. В США неприлично не работать – даже если тебе всего 15 лет. Студенты не могут бездельничать во время летних каникул, они должны искать себе возможности для прохождения практики. Внешнему облику не придается особого значения. Я пришла в МГИМО абсолютной американкой: в джинсах, майке Banana Republic и с волосами, небрежно завязанными в хвост.