В гостевом доме периодически останавливались известные люди. В нем, например, жил Григорий Явлинский, когда они с отцом писали «Нижегородский пролог» – программу развития региона.

И в этот дом поселили Аллу Пугачеву.

Когда мы вернулись в Зеленый город после концерта, в том доме уже был накрыт стол.

Пугачева – фантастический рассказчик. У нее прекрасный русский язык, отличное чувство юмора. Я слушала ее, открыв рот: как она ездила на гастроли по кавказским республикам, как ей дарили там какие-то неимоверные украшения… Меня страшно удручало только одно: Пугачева курила. И каждая ее сигарета была мне как ножом по сердцу: я ужасно переживала за здоровье людей, которые мне не безразличны. Я считала выкуренные ею сигареты. И до сих пор помню это число.

Одиннадцать сигарет за вечер. Казалось бы, ну какое мне дело до ее курения! Но сигареты эти помню до сих пор.

Хотя… допускаю, что были (и сейчас есть!) дети, которым школьная жизнь интереснее поездок по области и общения с Аллой Пугачевой.

Когда я говорила, что отец брал меня везде, куда бы я ни попросила, я имею в виду – вообще везде. Без исключений. В 1993 году он взял меня в поездку в Германию. Это была моя первая поездка за границу. Отец возглавлял официальную делегацию Нижегородской области, вместе с ним были и журналисты – Нина Зверева и ее оператор Михаил Сладков.

Отец мечтал наладить контакты с Западной Германией – и, кстати, именно благодаря этой поездке немецкий город Эссен стал побратимом Нижнего Новгорода. Кроме этого, немецкий банк WestLB Vostok (Западногерманский земельный банк) открыл в 1996 году свое представительство в Нижнем. И в целом поездка оказалась весьма продуктивной.

И перед такой ответственной поездкой я говорю ему: возьми меня! И он берет!

В Германии всю делегацию поселили в гостинице, а отец решил остановиться в доме банкира Дитера Фальке, с которым подружился еще в России. Фальке принадлежит к знаменитому семейству, которое владеет одним из старейших текстильных предприятий Германии. Многие в России знают колготки и носки фирмы Falke.

Мы прилетели вечером, жутко голодные. Нам на стол поставили ореховый пирог и чай. И все. Это показалось очень странным, но я не придала этому значения, хотя чувство голода осталось.

Мы съели пирог, разошлись по комнатам. Мне выделили детскую с шелковыми простынями (я с них съезжала), отцу – гостевую комнату. Нам предстояло жить у Фальке около недели, и программа пребывания у отца оказалась крайне насыщенной. Он не мог брать меня с собой на все совещания и переговоры. Поэтому рано утром он уезжал, приезжал поздно вечером.

Никаких мобильных телефонов. Объяснить, что я фактически голодаю, некому: я плохо говорю по-английски, отец все время в отъезде. Я десять раз пожалела, что напросилась с ним в Германию! Иногда я просила ключ от комнаты отца, заходила, пока его там не было. На столе у отца стояли вазочки с орехами и сухофруктами. Однажды мы с фрау Фальке шли по улице – и я увидела витрину с булочками. У меня было немного немецких марок, я смогла объяснить Фальке:

– Булочку! Я хочу купить булочку!

Думала: вот сейчас наконец-то наемся! Купила – а она оказалась абсолютно невкусная. Можно даже сказать, несъедобная.

Это было ужасно, но я не стала жаловаться отцу, когда мы увиделись на выходных. Только ближе к концу поездки я встретила Нину и все рассказала о своих злоключениях.

Нина и Михаил Сладков жили, конечно же, в отеле. Нина привела меня в ресторан отеля – там был шведский стол.

– Что ты хочешь? – спросила меня.

Там был огромный выбор. Невероятный.

– Курицу и макароны! – сказала я.

Я взяла огромную тарелку еды, села, начала есть – и не смогла. Я уже так привыкла есть по чуть-чуть, что наелась почти с первой ложки.

За ту поездку я похудела на 4 килограмма. И уезжала из Германии с твердой уверенностью: больше не вернусь туда ни за что. Помню, как уже дома, в Зеленом городе, я взахлеб рассказывала Лене Котюсовой, жене помощника моего отца, как меня морили голодом в Германии. А еще у меня был дневник – очень милый блокнот с замочком, чтобы записывать в него сокровенные мысли. Я писала туда свои рассказы. Самым крутым был тот, где я описываю свою поездку в Германию.

Для отца поездка была успешной – Нижегородская область подписала договор о сотрудничестве с землей Северный Рейн-Вестфалия. Немцы инвестировали в экономику региона – более того, за счет германских денег удалось восстановить собор Александра Невского.

Во второй раз я приехала в Германию только в 2015 году. И поразилась – насколько превратным, оказывается, было мое впечатление об этой стране после поездки 1993 года! Судьба сыграла со мной удивительную штуку, фактически вынудив меня переехать именно в Западную Германию – это была единственная возможность продолжить работу. А поселилась я в Бонне, в земле Северный Рейн-Вестфалия. Пару лет назад я выступала в местной синагоге, рассказывала там эту историю. Она привлекла больше внимания, чем рассказы о российской политике и журналистской работе. Да, с Дитером Фальке я неоднократно встречалась в Германии, и мы до сих пор поддерживаем контакт, но об истории моего пребывания у них дома в 1993 года он если и узнает, то только прочитав эту книгу.

В том, что я рассказывала про Германию именно Лене Котюсовой, нет ничего удивительного. Еще когда мы жили на Могилевича, в нашем доме каждый вечер собирались гости. Когда же мы переехали в Зеленый город, гости у нас не просто были. Они у нас жили.

В доме были две спальни, кабинет, гостиная и флигель наверху. И они всегда были полны народа. Александр и Лена Котюсовы – друзья отца, жили по полгода. Несколько месяцев жили двоюродный брат отца Игорь Эйдман со своей женой Олей. Во флигеле жил друг моего отца по НИРФИ Борис Абрамович – тот самый, что пытался объяснить мне, что такое процент, но не смог.

Иногда мама не выдерживала и выгоняла всех гостей. Но Борис Абрамович успевал заранее почувствовать надвигающуюся бурю – и спрятаться во флигеле. Так что он в буквальном смысле не гостил у нас, а жил.

Долгое время с нами жил Иван Засурский – внук знаменитого декана журналистики МГУ Ясена Засурского. Ивану было лет двадцать, он почему-то работал у отца политтехнологом на губернаторских выборах 1995 года и почему-то тоже жил у нас дома.

Но были и гости, которые просто приходили каждый день. Борис Бревнов, например, председатель правления нижегородского банка «НБД», жил в соседнем доме, но каждый день приходил к нам на ужин – а уходил уже за полночь.